Мама Надя тут же пришла.
Она не обратила на нас внимания, поцеловала моряка и проговорила:
— Хорошо, что приехал.
А моряк развернул сверток и протянул ей набор духов в зеленой коробке.
Мы чуть не закричали от возмущения. Он хитрый, этот красивый моряк! Он подарил ей именно тот набор, о котором она давно мечтала.
— А сегодня не Восьмое марта, — насмешливо сказал Ленька.
— Есть на свете люди, — ответила мама Надя, — которые хорошо ко мне относятся всю жизнь, а не только Восьмого марта.
Вот так…
Мама Надя сидела с моряком на балкончике, и они о чем-то говорили, смеялись.
Моряк курил сигарету за сигаретой, стряхивал голубой пепел на крышу.
— Давай залезем на крышу, — предложил Ленька, — и будто бы упадем. Может, она пожалеет нас?
Мы вылезли через окно на крышу, сели у самого края. Мама Надя отлично видела, что мы рискуем жизнью, но ничего не сказала. Она вела себя так, словно нас не было не только на крыше, но и на свете!
А потом она сказала, чтобы мы готовили себе ужин, а она сейчас уедет в город и пойдет в театр смотреть веселую комедию.
Это было уже слишком, но мы промолчали.
Мама Надя надела свое лучшее платье, наше любимое платье — голубое с белым горошком.
— Какая ты красивая, — сказал моряк.
А мы и без него знали, что она красивая! Только не говорили ей об этом. Подумаешь, приехал тут, открытие сделал! Мы смотрели на моряка и старались улыбаться.
Он был весь блестящий, чисто выбрит, на брюках — острые складки.
— Я больше в негра играть не буду, — шепнул мне Ленька, — а ты почаще брейся.
Мы проводили их до калитки.
— Когда приедешь? — спросил Ленька, шмыгнув носом.
— После спектакля, — весело ответила мама Надя.
Мы долго смотрели им вслед. Если бы вы знали, как нам было обидно! До поздней ночи мы сидели на балкончике. И молчали. Видимо, мы получили по заслугам.
— Кортик у него, по-моему, не настоящий, — сказал Ленька.
— Нет, кортик у него настоящий, — возразил я.
— А, может, он и не моряк, — сказал Ленька. — Бывают такие: форма морская, а моря и в глаза не видели.
— Нет, — сказал я, — это настоящий моряк. Он плавал по настоящим морям и океанам. И как бы ему не приходилось трудно, пуговицы на его кителе всегда сверкали. И как бы ему ни было трудно, он не забывал ее, которую знал еще тогда, когда не был моряком.
— Тогда понятно, — сказал Ленька.
Дачный поселок спал. Одни мы не спали. Ждали маму Надю. И совсем не трудно догадаться, о чем мы с ним думали.
— Ты разбуди меня, если я усну. — Попросил Ленька. — Как только она вернется, сразу разбуди. Мне необходимо с ней серьезно поговорить. Ладно?