Я уже говорил с твоим шефом, Виктором Ивановичем, это его рейс по расписанию, но он согласен, что тебя надо временно убрать из города, пока не утихнут страсти, а уж, с нашим дорогим Егором Ильичем я как-нибудь все улажу, пока ты там будешь загорать на экваторе, так что готовься к новому рейсу и разлуке к любимыми. Не завел там себе случайно какую-нибудь красотку, гляди у меня. Да, еще, пока не забыл, звонила твоя Ольга, я ей ничего не сказал, ты сам ей все объяснишь по приходу. У меня все, до встречи.
— До встречи, Александр Иванович, честно говоря, измотался я за этот рейс, но от южного направления не откажусь. Пока, шеф.
Глава X. На перекрестке истерзанных сердец.
Ранним весенним утром, когда крупные капли росы обильно покрывают надстройку и палубу судна, когда лучи солнца, как огненные стрелы, пронзают предрассветный полумрак, нехотя уходящей ночи, пассажир, «Любовь Орлова», на самом малом ходу заходила в залив Америка. Справа по борту из тумана высветились силуэты остроконечных вершин двух сопок, прозванных в народе «Брат и сестра». Липкий и густой, словно шуба гигантского белого медведя, туман расстелился над самой поверхностью воды, и потому корабли на внешнем на рейде бухты Находка можно было принять за мистические призраки, парящие в небе над облаками.
Крупнотоннажные суда выделялись своими разноцветными трубами и сигнальными мачтами, мелочевку можно было определить по локатору, который, вращаясь с определенной частотой, разносил вокруг себя смертоносное излучение на десятки миль по окружности, «цепляя» извилистый берег побережья, с нагромождением сопок и холмов, ровный овал закрытой со всех сторон бухты, где, как на перекрестке сходятся морские пути со всех стран и морей нашей крошечной планеты.
— Ну и где ваш дежурный катер? — с обычной ухмылкой на уставшем небритом лице и с неприкрытой иронией в голосе спросил капитан Семенов, повернув к Смагину дрожащий скошенный подбородок, отчего невольно рассмешил хмурого в это неприветливое утро начальника рейса.
— К шести утра должен встречать нас на траверзе Мыса Астафьева, — машинально отрапортовал Смагин, сдерживая улыбку и не отрываясь от окуляров капитанского бинокля.
Сразу после отхода из Хокодате, Игорь связался с портнадзором порта Находка и вот удивление, в телефонной трубке он вдруг услышал знакомый голос. Нет, он не узнал дежурного на конце провода, просто интуиция подсказала, что с ним говорит кто-то из давно знакомых ему людей.
— Это Лазарев говорит, не узнал, бродяга.
Как же было не узнать Саню Лазаря, с которым Игорь в своей загульной юности «осчастливили» не один десяток находкинских девчонок, с которым они три года прожили в одном кубрики и делили все печали и радости нелегкой и незабываемой курсантской жизни.