Игорь опустил автомат, из дула которого еще струился сизый дымок и осветил пустую, изрешеченную пулями деревянную палубу, но крови там не заметил.
— Слава богу, не взял грех на душу, — он непроизвольно перекрестился, снял с плеча автомат и бросил его за борт, затем отдал страховой линь спасательного плота и ногой с силой нажал на педаль сброса. Сработал запорный механизм, и желтая пластмассовая капсула полетела за борт. Не долетев до воды, она развалилась на две половинки, словно яйцо древнего ящура, освобождая на волю свое детище, и уже, через несколько секунд, под давлением мощной струи воздуха из газовых баллонов, оранжевый купол плота раскрылся, словно парашют, а еще через минуту исчез из виду, растворившись в предрассветной туманной дымке. Доллары он разорвал на мелкие кусочки и пустил по ветру. Еще в каюте на ощупь он понял, что ему подсунули фальшь, и именно в тот момент он принял свое окончательное решение.
Смагин еще минуту стоял и тупо смотрел в темную, убегающую вдоль борта шипящую воду и туда, где на горизонте еще сверкали огни просыпающегося портового города, стоящего на перекрестке морских путей, разбитых сердец и несбывшихся мечтаний.
Глава XI. Запахи любви и смерти
Ольга вышла из дома, когда еще одинокие уличные фонари делали свою привычную ночную работу, освещая желтым мерцающим светом серые улицы и кварталы спящего города. Она не стала будить Димку, а позвонила матери, чтобы та проведала малыша, пока она будет встречать мужа. Димка любил поспать и если его не разбудить, то мог проваляться в постели до обеда.
В диспетчерской пароходства на ее телефонный звонок ответил недовольный мужской голос матерого берегового чиновника, давно позабывшего все прелести встреч с любимыми людьми после долгой разлуки, отчего у Ольги от негодования все заклокотало в груди.
— Какая еще Орлова, — переспросил он, — вам что, заняться нечем в шесть утра людей беспокоить по всяким пустякам, — он еще с минуту копался в диспетчерских сводках и, наконец, до Ольги донеслось.
— В 7-00 будет швартоваться к первому причалу Морского вокзала, — и, тихо матюгнувшись куда-то в сторону, бросил трубку.
Еще минуту назад Ольга хотела ударить вот этой тяжеленной телефонной трубкой того бездушного урода на другом конце провода по его чугунной башке, но как только услыхала долгожданную весточку, воскликнула:
— Большое вам спасибо, как здорово! — она, словно подросток, резво соскочила с кресла и закружилась по комнате, глаза ее засветились. Ольга натянула черное в обтяжку платье, изготовленное французскими модельерами из стильного панбархата, профессионально подвела глаза и губы и, повернувшись пару раз перед зеркалом, послала сама себе воздушный поцелуй. Напоследок она еще раз заглянула в детскую, поправила одеяло и чмокнула в персиковую щечку спящего сына. «Спи, малыш, скоро вернется твой папа, и мы все вместе поедем на море».