Ольга зябко поежилась и быстро прошла через площадь, а затем по виадуку, пока не остановилась перед затонированными дверьми морвокзала. Словно в зеркале она увидела свое отражение и вся ее короткая жизнь, как во сне пролетела в ее воображении. Она увидела себя изнутри во всех трех измерениях и все часы, проведенные без любимого на этой грешной земле, теперь ей казались утерянными безвозвратно. «Как же я могла целых шесть месяцев жить без него раньше, почему это глубокое, словно океан, чувство обострилось только сейчас» — размышляла она, пересекая нижний холл с высохшим фонтаном и устеленный такой скользкой мраморной плиткой, что ей пришлось, чтобы не растянуться посреди зала, инстинктивно ухватиться за локоть, проходящего мимо мужчины крепкого телосложения в мягкой лайковой куртке.
Парень лишь на секунду остановился, обхватив Ольгу за талию и, слегка повернув коротко стриженую голову в ее сторону, стрельнул взглядом по хорошенькой фигуре и смазливому личику, отчего в его карих глазах мгновенно вспыхнули искрами весенних салютов и сразу же погасли тысячи молний, уступив место непроницаемому мраку и холоду. От этого взгляда Ольга вздрогнула и покраснела, она с силой одернула его жесткую руку, которой он все крепче сжимал ее талию, и отступила в сторону.
— Куда спешишь, красотка, — молодой мужчина еще раз обвел девушку взглядом с ног до головы, стараясь рассмотреть под прозрачным платьем скрытые женские прелести, — так не долго и ножки поломать, смотри какие они стройные, жалко будет, — он покосился на короткое черное платье, из — под которого выглядывали кружева колготок и, многозначительно хмыкнув, поспешил догонять группу молодых и одинаково одетых молодых людей. Их гардероб, как у японских школяров, одетых в форменные костюмчики, состоял из стандартного западногерманского спортивного костюма «Адидас», высоких кроссовок той же фирмы и кожаной китайской курткой. Весь ансамбль завершала увесистая золотая цепочка на бычьей шее и огромный перстень на среднем пальце правой руки, желательно с черным камнем или дешевыми бриллиантами.
«Где-то я его видела» — мелькнула осторожная мысль в растревоженном воображении Смагиной. Эта мысль, словно червь, расшевелила зрительную память, и мозговой центр выдал картинку.
— Федул! — крикнул один из парней в черных куртках, придерживая огромную, под потолок стеклянную дверь, выходящую на открытый балкон морского вокзала, — ты не исправим, единственная на пути юбка и ту не пропустил.
— Помолчи, Квадрат, от инстинкта никуда ни денешься, — он по — дружески хлопнул по покатому плечу низкорослого, похожего своей фигурой на сбежавшую из зоопарка гориллу, мужичка со сплющенным носом, и оба исчезли за дверью.