«John Carpenter» — это имя забыть невозможно!
— Ай шуд лайк дисказ зис контракт виз май босс, — сказал Смагин в конце беседы своему будущему деловому партнеру и быстро вышел в холл морвокзала, оставив на столике нетронутую чашечку дымящегося, черного кофе и растерянного американского бизнесмена.
Когда он бегом спускался по мраморной лестнице, его кто-то окликнул.
— Эй, Смагин, своих, не узнаешь!
Игорь обернулся и увидел капитана Калугина, тот по дружески обнял Смагина и крепко пожал руку.
— Валентин Петрович, — радостно воскликнул Смагин, — как я рад тебя видеть, хоть одна родственная душа среди этих проходимцев. Слыхал, что твое «Карское море» Заикин продал китайцам, ну а взамен ты что-то получил?
— Куда там, шиш под нос, — Калугин покрутил фигурой из трех пальцев, — отправили в отпуск на полгода, а когда вышел, все оставшиеся в управлении пароходы оказались заняты, вот и болтаюсь второй месяц на бичу. Хотел в Японию сбегать за машиной, ну и обратился к нашему общему другу Витальке Семенову, с которым ты на «Орловой» покорял север, сейчас он мастером на «Ольге Садовской», таскает по сотне тачек в неделю из Кобе и Таямашинки.
— Ну и как тебя Семенов встретил, насколько я помню у него должок перед тобой, — прищурился Смагин от нахлынувших воспоминаний.
— Да, никак, — Калугин сплюнул себе под ноги, — козел законченный, твой Семенов, послал меня в отдел кадров пароходства, чтобы мне выписали направление. Я ему говорю: «Ты чего, волчара позорный, мутишь, мне нужно — то всего одну машину привезти по старой дружбе. — Не имею права, — говорит, — все места платные, расписаны на год вперед. Послал я его, конечно, куда положено, но видно бог есть на свете. Не выдержало сердце «отважного» капитана бремени неправедных денег, и привезли его из того самого рейса уже в цинковом гробу. Вот такие наши дела, ну а ты как, смотрю, животик отрастил, не в боссы, случайно, подался.
Какие боссы, Петрович, работаю, сам не знаю на кого, правда платят хорошо и особо не контролируют, вроде доверяют. Я ведь тоже, в душе моряк, на берегу сидеть нет мочи, ну и подался было с пассажиров к рыбакам подработать, короче, заявился лично к господину Сидоренко в Дальморепродукт. Сидим мы в его кабинете попиваем, как ты говоришь, по- дружески, кофейко, ну, я за разговором и напросился к хряку продажному на добытчик, который работал в одной из совместных российско-американских компаний в Бристоле.
— Нет проблем, — говорит мне Сидор, только у нас своя медкомиссия и пройти ты ее должен в нашей поликлинике, а свой санитарный паспорт можешь выбросить. — Ну что делать, если такой порядок у рыбаков, иду проходить комиссию, и там меня дробят кардиологи. Находят при помощи какого-то японского сканера и паршивой «узишки», с десяток болезней сердца, начиная от ишемии и аневризмы аорты и кончая микроинфарктом и стенокардией. Я когда посмотрел на вердикт врачей, решил, что осталось заказать памятник и ждать скорого конца. Но мое счастье в коридоре этой «чудо — поликлиники» встретил знакомого рыбака. Он рассказал мне забавную вещь, оказывается, в этой больнице существует негласное правило дробить чужаков, и мое заключение было сделано по заказу верхнего начальства, как ты догадался, начальника управления — Сидоренко Ивана Дмитриевича.