— Игорь Львович, я честно скажу, в полярке, а тем более в такой обстановке впервые, все на юга ходил, но вы-то здесь, насколько я знаю, не в первый раз.
Игорь промолчал, закусив губу, и отвернулся от старпома, чтобы тот не заметил, как покраснели его уши. Знали бы эти моряки, что на пассажире, да еще в такую критическую обстановку он тоже впервые попадает. Да, ходил он на крупных рефрижераторах типа «Горы» и «Берега» и здесь, и в Беринговом море, за его плечами три кругосветки, включая работу на штормовых сороковых широтах в Атлантике и Тихом океане, но такого он не припомнит.
Честно говоря, сейчас он сам не знал, что делать. Мысли крутились в голове, мешали логически мыслить, но делать что-то надо было, и он опять обратился к сгорбившемуся и как-то сразу постаревшему мастеру, притихшему среди шумов и звуков, исходящих из динамика радиостанции, работающей в аварийном режиме приема.
— Виталий Николаевич, — спокойно произнес Смагин, — наше положение катастрофическое, но не совсем безнадежное. — Зная психологию подавленных людей, он немного смягчил голос, как бы протягивая руку дружбы капитану. — Давайте отбросим амбиции, я думаю, что сейчас нам надо потихоньку поднимать пассажиров. Среди них есть немало опытных моряков, капитанов и механиков, они смогут подсказать нам что-нибудь дельное. А я срочно свяжусь начальником промрайона Андреем Фисталовым — это мой бывший однокашник, мужик что надо, вместе мы сообразим, как выкрутиться из этой истории, сами знаете, безвыходных ситуаций не бывает.
— Бывают, Игорь Львович, бывают, — капитан сокрушенно махнул рукой, — делайте свою работу, а я займусь своей, старпом, как там команда.
— Все заняли свои боевые посты, включая дневальных и официанток.
— Слышали, что начальник сказал, будите народ и проверьте наличие и комплектацию спасательных средств, действуйте, а я буду на мосту, обо всем происходящем немедленно докладывать мне, лично.
— Старпом кивнул головой и исчез, главмех проскользнул в дверь следом за ним, лишь помполит Плоткин преданным взглядом выжидающе смотрел на Семенова.
— Виталий Николаевич, разрешите мне оставаться с вами на мосту, — наконец произнес он.
Капитан неприязненно взглянул на припухшего ото сна первого помощника и отмахнулся рукой.
— Нет, давай, комиссар, к пассажирам в салон отдыха, там ты больше пользы принесешь.
Тут в радиорубку втиснулось испуганное лицо вахтенного матроса Гены Сидоркина — главного рулевого на пароходе. Таких матросов ставят на руль при прохождении самых опасных районов: узкостей, проливов, каналов. Сейчас был особенный случай и, хотя судно не двигалось, Сидоркин отходил от штурвала только в экстренных случаях.