— Ну что там у вас, — подскочил капитан, предчувствуя хорошую весть.
— Товарищ капитан, второй просит вас на мост, на локаторе встречным курсом со скоростью порядка десяти узлов движется крупная цель.
— Что вы мелете, кто это может идти по такому льду со скоростью хорошего транспорта на чистой воде. Кому же так срочно понадобилось пробиваться через ледовое поле?
— Я думаю тому, кто очень большой, мощный и очень торопится к месту назначения, — влез в разговор Смагин. — Я полагаю, мы сейчас все на мосту и выясним.
Начальник рации Василий Картавцев, не дожидаясь команды, начал настраиваться на дежурный канал, но тут зазвонил телефон. Семенов схватил трубку.
— Я, слушаю, так, так, понял, держитесь на связи, сейчас буду.
— Идем на мост, начальник, это транспортный рефрижератор «Карское море». Следует в Беринговоморскую экспедицию, кстати, это же судно вашего управления.
Смагин бегом бросился на мостик и прямо таки вырвал из рук старпома трубку УКВ связи.
Микрофон в трубке жалобно заскрипел, и далекий голос попросил на связь.
— На связи «Карское море», говорит начальник рейса Игорь Смагин, кто у аппарата?
— Привет, Игорь Львович, это капитан Калугин Валентин Петрович, помнишь меня. Ты мне как-то помог с оформлением отхода, что там у тебя стряслось, чего во льды забрались?
Конечно же, Игорь вспомнил ту сумасшедшую вахту в канун нового года, когда он подменял одного из сменных диспетчеров. Тогда половина команды теплохода «Карское моря», стоящего на внешнем рейде, была отпущена на берег и вдруг Смагин получает срочную телефонограмму начальнику управления: «Все отходящие суда до 24–00 часов 31 декабря должны сняться в рейс». В управлении знали, что это делается для успешного перевыполнения плана и после оформление, судно может спокойно стоять на рейде хоть еще неделю, таковы были правила ведения планового хозяйства при социализме. Но приказ есть приказ, а времени в обрез для сбора всего экипажа.
На двух дежурках Смагин разослал по городу гонцов, которые буквально силком вытаскивали из-за праздничных столов моряков, и отправлял их группами на портовском буксире на рейд. Первым в этом списке стоял Капитан Калугин.
Таких изощренных русских матов и пожеланий в адрес управления и долбаной страны Смагин не выслушивал, наверное, за всю свою не слишком короткую жизнь. Экипаж хоть и не полностью, но был укомплектован, судно срочно оформлено властями и отправлено в очередной рейс, а Смагин и Калугин расстались, как товарищи по несчастью. С тех пор прошло не более трех месяцев и вот на тебе, неожиданный сюрприз.