— Пришло время неграмотных командиров заменить грамотными. Техника… — сказал я.
— Слыхал. Так тебе и даст тот взводный себя заменить. Что Надежда Александровна говорит?
— Мама понимает. Говорит, надо гордиться оказанным доверием.
— Ее дело. Она газеты читает. А Витьке моему голову не дурите. Зовите его. Нечего от отца прятаться.
Я и Сашка переглянулись.
— Хватит в прятки играть! — прикрикнул дядя Петя.
— Витька! — позвал я.
Витька боком выдвинулся из-за бурта. Пока он подходил, мы молчали. Витька остановился в двух шагах и смотрел на отца настороженным глазом. Дядя Петя достал из сумки новую нитку тюльки и яйца.
— Это что за мода такая из дома без завтрака бегать? — спросил он.
Витька отвернулся и молчал. Глаз его наполнился влагой, и я просто не мог на него смотреть.
— Чего отворачиваешься? Обиделся? Отца обидеть можно?
— Я на тебя не обиделся.
— А на матери совсем нет вины. Не может она против моей воли идти. Садись ешь, пока твои дружки всего не подмели.
Витька подсел к нам.
— Километр бинта извел. Никак не меньше, — сказал дядя Петя.
Витька тут же поднял руки и пальцами отыскивал завязки.
— Оставь! — прикрикнул дядя Петя.
Витька ел, мы молчали. Подошел Михеич, спросил:
— Будем воду пускать иль на сегодня пошабашим?
— Некогда шабашить. Солнце вон как жарит, — дядя Петя встал. Рабочие торопливо увязывали свои домашние сумки и узелки. — Ждите меня на первой карте. А вы домой, заниматься. Завтра приходите, деньги выдам. — Это дядя Петя сказал уже нам.
— Ничего себе поговорили. Пусть теперь Переверзев с ним разговаривает, — сказал Сашка, когда дядя Петя ушел.
— Подождем до завтра. Появится статья, и все может перемениться.
— Ничего не переменится. — Это сказал Витька.
Мы уже шли по берегу мимо причалов. Духовой оркестр снова играл туш. На этот раз в честь бригады Зайцева. Его самого качали. Он взлетал в воздух, сохраняя серьезное выражение лица. На его загорелых ногах сверкали белые пятки. Дядя Петя стоял чуть поодаль, рядом с мужчиной в полотняном костюме.
— До свидания, — попрощался я.
— До завтра, — многозначительно сказал Сашка.
Витька промолчал, а мужчина в полотняном костюме сказал нам вслед:
— Орлы!..
— Только груди цыплячьи, — ответил дядя Петя. Хоть этого он мог бы не говорить.
Мы прошли под аркой. Женщина в синем халате стояла на лестнице и снимала лозунги: от солнца и соли быстро выгорала красная материя, я поэтому после погрузки лозунги снимали.
— Витька, почему ты до сих пор не повесился? — спросил Сашка.
— Чего мне вешаться?
— Имея такого папу, можно пять раз повеситься и два раза утопиться.