Я смотрел на теплоход и не мог поверить, что еще прошлым летом нам доставляло острое удовольствие уплывать в открытое море, — такой мальчишески незначительной казалась мне эта затея.
— Нет, скажите, что мой папа неправ, — приставал Сашка. — Живешь — до всего доживешь.
— Прав, прав, — сказал я.
Разговаривать, держа во рту папиросу, было не очень удобно. Дым заползал в легкие и глаза, вызывая кашель и слезы. Солидности, ради которой мы закурили, от этого не прибавлялось. Поэтому мы старались говорить покороче и больше молчали. Мы стояли лицом друг к другу, но ни на секунду не теряли из вида газетных витрин. Мы молчали и вдруг начинали хохотать, когда кто-нибудь из прохожих — их было не очень много на улице — останавливался просмотреть газеты. Прохожие, особенно женщины, воображали, что мы смеемся над ними, и испуганно себя оглядывали.
— Жалко, такого же синяка у тебя не было два года назад, — сказал Сашка.
Витька ответил:
— Мне не жалко.
— Не понимаешь своей выгоды, поэтому не жалко. Представляешь, черная повязка на портрете?
Наши фотографии были двухлетней давности. На это и намекал Сашка. Витька только рукой махнул и закашлял.
Я так и не успел как следует прочитать статью. Стоять в вестибюле школы и читать о самом себе было не очень-то удобно. Но мельком я все же статью пробежал. Она называлась «Подвиг молодых патриотов». Из статьи я узнал, что всегда отличался вдумчивостью и серьезным отношением к жизни. Мне это и раньше говорили. Но одно дело — говорить, и совсем другое — когда об этом написано в газете. Меня только смущало слово «подвиг». По мнению автора статьи, наш подвиг заключался в том, что мы, как и молодые строители Комсомольска, отказывались от спокойной и удобной жизни и по зову партии и комсомола шли туда, где были нужней. По совести говоря, я ни от чего не отказывался. Просто поступить в училище мне казалось заманчивей. Но, наверное, комсомольцы первой пятилетки чувствовали то же самое. В конце концов, в редакции лучше меня знали, что такое подвиг.
— Нет, скажите, что мой папа неправ?
— Папа твой прав, а я неправ. Зря я тебя утром похвалил.
— Прошу разъяснить, — Сашка притворялся. Он прекрасно понимал, о чем я говорю.
— Хотя бы прочел билет.
— Витька, ты что-нибудь понимаешь?
— Витька как раз не понимает.
— Нет, почему? Понимаю. С билетом, правда, нехорошо получилось.
Милый Витька, наивная душа. Больше всего он боялся показаться недостаточно сообразительным. Я обнял его за плечи и прижался щекой к его потной щеке.
— Ты еще не все знаешь, — сказал я. — Послушал бы, как Сашка разыгрывал из себя скромника по дороге в школу.