Вот и тут Ольга Семеновна озабоченно хмурилась, терла лоб, но слушала его внимательно. Нет, сначала возражала: мол, слишком поздно, нет мест, но как-то нетвердо, некатегорично, а так, будто отвечала то, что должна отвечать по протоколу.
Максим эти нюансы всегда улавливал, потому, почуяв слабину, усилил напор, пока она наконец не пообещала «обдумать, что тут можно сделать». Тогда он добил остатки сопротивления двумя последними аргументами: блистательной зачеткой, в которой даже ни единого «хорошо» за оба семестра не случилось, и признанием, что он сын вчерашнего губернатора.
Однако при всем желании свободных мест на факультете иностранных языков, куда он метил, все равно не оказалось. Ни одного. Но после зимней сессии, заверила она, места освободятся.
– Надо сейчас, – забраковал такой вариант Максим. Полгода ждать! Да мало ли что произойдет за полгода!
Тогда Максиму предложили выбор: пойти в журналисты или в управленцы. Вот там вакантные места еще оставались.
Журналисты как-то сразу отпали. Он с детства впитал отцовское негативное отношение к работникам массмедиа. Выбрал менеджмент. Тут же написал заявление, пообещав, что документы предоставит в ближайшее время. Не обошлось, конечно, без взятки, но, к счастью, сумма оказалась весьма скромной. Этим щекотливым вопросом занималась уже не сама директриса, а «ее правая рука» – бойкая, моложавая дама, которой она препоручила Максима.
Прикинув все грядущие неизбежные расходы, включая и взятку, и плату за обучение, и перелет туда-обратно, Максим с облегчением выдохнул: вроде хватало и изыскивать пока не придется. Дело осталось за малым: забрать документы в Калининграде и… как-то по-хорошему распрощаться с Ингой. Они встречались полгода, а это срок.
За ужином Максим решил не делиться с семейством новостями и планами. Наоборот, сообщил, что завтра улетает с концами, даже билет показал, ну а утром… Утром, мол, просто шутил. Наглое вранье, конечно, но что поделать? Отец уж так кипятился за завтраком. Вполне мог подтянуть какие-нибудь свои связи, чтобы перевод накрылся тазом. Так что Максим, безмятежно глядя в глаза отцу, врал ему, и причем врал убедительно. Тот успокоился и даже снизошел до похвалы за успехи в учебе:
– Молодец, так держать!
Максим криво улыбнулся. Доброе слово от него звучало настолько непривычно, что резало слух.
– А как же девять дней? – встрепенулась мать. – Останься еще на три дня!
– Не могу остаться, там у меня дела важные. Но мысленно я буду с вами.
– Дела так дела, – тотчас согласился отец и добродушно спросил: – А на личном фронте как?