Лиловый камень звякнул о стальной ящик, прибитый к бетонной полке. Капля его магии, и чары в камне активировались.
Он слабо засиял, и Эш прищурился, чтобы сохранить ночное зрение. Свет разлился линиями по верху ящика, по укрепленным бокам, рисуя незнакомые узоры, что легко менялись. Его не тревожил странный вид чар. Он доверял плетению магии Лира, и не просто так.
Он оглянулся, но знал и без этого, что один в хранилище. Он ощутил бы приближение любого, как ощущал пустоту за собой и двадцать футов земли над собой, а чары на входе остановили бы неожиданных гостей. В отличие от чар, что он убрал по пути.
Он сосредоточился на ящике, одном в бетонной комнате. Чары Лира опутали его, впивались в слои магии в стали. Эш подавлял нетерпение. Разрушение чар было проще, но он пришел не просто украсть награду внутри. Ему нужно было сделать это незаметно.
Он сжал гладкий камень в кармане, катал между пальцев, пока ждал, размышляя, будет ли настоящий ощущаться иначе. Его обманка была убедительной. Ее все-таки дал Самаэл.
Чары Лира застыли, линии сияли, но уже не двигались, и Эш потянулся к ящику. Крышку было легко открыть. Чеймоны переоценивали магию. Доверить чарам защищать такое ценное сокровище было ошибкой того, кто не понимал, что сила магии зависела от чародея, и почти всегда был чародей лучше.
Магия не была без ошибок. Острая сталь его редко подводила.
Он склонился над ящиком, невольно ощущая любопытство. На черном бархате в свете чар Лира сиял камень в форме слезы размером с кончик его большого пальца.
Его спину покалывало. Не может быть.
Он схватил камешек. Он был легким в ладони, слишком легким, и ощущался как пластик, а не камень. Трепет задел его кожу, камню пытались придать вид зачарованного, но он ощущал вкус магии чеймона.
