Она выбирала слова осторожно, чтобы не навредить случайно.
— Остальные ведь в родстве? У тебя другая кровь, конечно, ты не можешь слиться с их семьей.
Он посмотрел на нее.
— Но что у меня за кровь?
Он спросил и напрягся, ожидая ее ответа. К этому он вел. Он начал расхаживать перед ней.
— Это лишь имя, — тихо и быстро говорил он. — Он был почти безумен, когда сказал его матери. Может, хотел навредить Самаэлу. Никто не знал, кем он был, даже она. Она не хотела давать мне имя, чтобы я не страдал с ним, но когда я родился, она знала, что должна почтить его желание. Она сказала перед смертью, что сделала правильно, что я выгляжу как он, и что я по праву ношу это имя. Она сказала, что мне хватит сил.
Он резко замер и повернулся к ней.
— Это лишь имя. Я выгляжу немного иначе, но это ничего не значит. Я не один из них.
Пайпер смотрела с болью. Он пытался убедить ее и себя, что не был Таротом. Он не хотел быть другим, нести это бремя. Дело было не только в детях и истории короля драконов. Что-то долгое время не давало ему покоя. Может, всю жизнь.
И ей придется раздавить его хрупкую надежду в последний раз.
— Я говорила тебе о видениях с воспоминаниями Натании, — сказала она, голос дрогнул. — Ты знаешь, что я видела Ниртарота ее глазами.
Он застыл, ощущалось напряжение.
Она глубоко вдохнула.
— Сходство между вами заметно сразу. Он мог быть тебе старшим братом. Ты похож на Ниртарота, как Майсис на Маахеса.
Его плечи опустились.
— Мне жаль, Эш.
Он тряхнул головой, отвернулся и прислонился к дереву. Она сжала руки, хотелось коснуться его, но стоило дать ему время собраться. Он смотрел в пустоту, и она хотела обнять его и сказать, что это ничего не меняет.
— Наверное, я всегда знал, — прошептал он. — Но не хотел верить. Было проще убедить себя, что это просто имя, чтобы запугать Самаэла.
Она прошла к нему, взяла за руки. Его пальцы сжали ее ладони. Эш смотрел на лес, его лицо было в профиль. Темные узоры на его щеках ясно говорили о наследии. Она и не думала, что Эш мог не верить — не хотеть верить — в правду своего имени.
— Быть Таротом плохо? — спросила она.
Он вздохнул.
— Ты слышала историю. Тарот — это щит, им суждено охранять драконианов, хотят они того или нет.
— Ты всегда всех защищаешь, — мягко сказала она.
— Я не обязан защищать любимых. Я делаю это по своей воле, потому что забочусь.
Но жертвовать жизнью ради… унаследованного долга? — он выдохнул. — Ниртарота ненавидят почти все подземные деймоны. Он ужасно запятнал имя Таротов. Другие касты ненавидят его, потому что Аид стал сильнее, и никто не может бросить вызов. Из-за Ниртарота драконианы из самой сильной касты стали рабами и изгоями.