Я рассказал Джеймсу, что изучал коммерческое дело и бухгалтерский учет в надежде однажды принять на себя или, как говорит Амми, расширить родительский бизнес по продаже автозапчастей. Рассказал, как Абу в девятнадцать лет выиграл в лотерее грин-карту и прилетел в аэропорт имени Джона Кеннеди с одним лишь чемоданом. Десять лет он работал на трех работах, иногда по двадцать часов в день, отправлял деньги домой и откладывал, что мог, пока не накопил достаточно на открытие бизнеса. Только тогда он вернулся домой, чтобы найти жену.
Рассказал, как Амми переехала в незнакомую страну с мужем, которого едва знала, в самый разгар зимы и подверглась атаке холода. Она плакала каждый день и не выходила из дома, пока не увидела первый крокус, и тогда вошла в магазин Абу и попросила чем-нибудь ее занять. Он обучил ее бухгалтерскому учету, и теперь она занималась бухгалтерий стольких организаций, что пришлось отказаться от работы. Абу иногда шутил, как ему повезло, что они женаты, иначе у нее не было бы времени заниматься его бухгалтерией.
В шесть мне написала Амми – спросила, где я. Мы с Джеймсом обменялись номерами, и остаток недели слали друг другу эсэмэски.
– С кем ты переписываешься? – полюбопытствовала Халима.
Ложь вылетела на автомате:
– С Джабиром.
– Это твой новый друг из колледжа? – спросила Амми.
– Да, – ответил я. Тем вечером я сменил имя Джеймса на Джабира и в конце дня стал удалять его сообщения.
Я предложил ему встретиться за кофе вне кампуса – в одной из дорогих кафешек торгового центра.
– Ты с кем-нибудь встречаешься? – между делом спросил Джеймс.
– Не в данный момент, – ответил я.
– Не в данный момент? – повторил он, насмешливо растягивая слова, как будто уже знал правду.
– Я никогда… ни с кем не встречался, – признался я. – Ничем и ни с кем не… занимался.
На секунду я испугался, что он рассмеется, отвергнет меня, но он лишь провел пальцем по ободку чашки и кивнул, словно ему все стало ясно, словно я все ему объяснил.
– Я так понимаю, ты не открылся своей семье? – спросил он.
– Я никому не открылся.
– Кроме меня.
Такое откровение потрясло меня, но в хорошем смысле, будто я был банкой лимонада, спокойно пылившейся на полке, пока в один день меня не встряхнули. Впервые кто-то знал, кто я на самом деле. И осознание этого сделало меня счастливым и опьяненным (насколько я представлял себе такое состояние).
– Кроме тебя, – сказал я Джеймсу.
Тот улыбнулся и облизал губы.
– Раз ты поделился со мной секретом, думаю, я тоже должен поделиться своим.
– Ты уже рассказывал о певице, которой одержим.