– Фрейе. – Он покачал головой. – Нет, не о ней. – Он опустил глаза, на щеки заполз румянец. Он смутился. Я пропал. – Ты не ронял тот доллар. – Секундное молчание. – Я сам его уронил.
– Ты? Зачем?
Его глаза медленно, словно рассвет, поднялись навстречу моим.
– Чтобы познакомиться с тобой.
Таким образом банку встряхнули еще сильнее, и щекочущее ощущение стало куда мощнее, чем той ночью после просмотра «Аладдина», куда мощнее, чем моя влюбленность в настоящих и вымышленных парней, о которых я годами фантазировал, но не смел представить себя с ними.
– У меня есть еще один секрет, – сказал Джеймс. Склонился над столом и поманил меня к себе. Его рот оказался возле моего уха, палец засунут в петельку на воротнике. Если он откроет банку, пути назад не будет.
– Какой? – спросил я. Все тело превратилось в желе.
– Сейчас я тебя поцелую, – прошептал он.
* * *
– Мне казалось, март приходит с бурей, а уходит с теплом, – пробормотал Джеймс в тот студеный день полтора года спустя. – А уже почти апрель. Не должно быть так холодно.
Джеймс больше не жил в Джерси и не учился, вот почему мы назначили четверг днем для встреч в городе. Он жаловался, что одного дня в неделю недостаточно, и мне это тоже не нравилось, но в некоторые дни мы проводили вместе по десять часов, и я объяснял, что если разделить это на неделю, то все не так уж плохо.
Джеймс в принципе ненавидел холод, но по четвергам – особенно, ведь он являлся жалящим напоминанием того, что нам некуда пойти. Отец выгнал Джеймса из дома еще до нашей встречи, и он с тех пор кочевал по друзьям и родственникам, сначала в Хайтс, затем в Гранд-Конкорс, а теперь жил в Инвуде у жалостливой тети, которая работала преимущественно по ночам. «Приходи ко мне на ночь», – частенько просил он. Я хотел. Но не мог.
«Ты бы мог, если бы признался своей семье», – возражал Джеймс.
«И чем это закончилось для тебя?»
Это был удар ниже пояса – я узнал, что Джеймс не жил с отцом из-за того, что тот его выгнал, узнав об ориентации, – но хорошо иллюстрировал мою точку зрения. И по этой причине Джеймс обычно затыкается.
Когда на улице было холодно, мы встречались и шли в кафе, торчали там часами и мечтали о том, чтобы оказаться в другом месте. «Однажды мы отправимся в Бразилию. Или на Фиджи», – говорил Джеймс. Он видел на Амазоне фотографии домиков на деревьях, фиджийских бунгало, устроившихся над водой, голубой, как бассейн. Он открывал фотографии на телефоне и показывал мне. «Ты будешь пилотом и отвезешь нас туда, куда захотим», – говорил он, хотя знал, что я уже давно отложил свою мечту стать пилотом и перестал наблюдать за самолетами.