Смерть миссис Вестуэй (Уэйр) - страница 191

Что-то еще из того, что говорил Эзра, тревожило ее, но она не могла уловить, что именно. В разговоре на заправке? Она постаралась вспомнить его полностью, но главное просачивалось сквозь пальцы, слишком неосязаема была правда, чтобы ухватить ее.

Наконец Хэл встала, потянулась, после жара камина щеки тронул холодный воздух комнаты. Чемодан лежал у кровати. Карман оттягивала старая коробочка из-под табака. Хэл открыла ее, достала карты и, слегка дрожа, сняла колоду. На нее смотрела Луна, только перевернутая.

Хэл нахмурилась. Луна означала интуицию и доверие ей. Это был указующий маячок, однако довольно ненадежный, потому что его не всегда видно; иногда, когда он нужен более всего, ночь могла оказаться непроницаемо темной. А перевернутая вверх ногами карта означала обман, прежде всего самообман. Это значило, что интуиция может завести не туда, указать ложный путь.

Не попадись в ловушку, не верь собственному вранью, шептал в ухо голос мамы. Он предупреждал, как всегда, предупреждал. Тебе хочется верить точно так же, как и им.

Это правда. Ей очень хотелось верить. После маминой смерти она стала раскладывать колоду каждый вечер, пытаясь извлечь изо всего этого какой-то смысл, пытаясь найти ответы, которых просто не было. Она часами смотрела в мамины карты, водила по ним руками, терялась в догадках.

И постоянно слышала голос трезвости – мамин голос. Тут нет никакого смысла, кроме того, который ты хочешь видеть, и того, которого ты боишься.

Она закрыла уши руками, как будто могла так отгородиться от голоса здравомыслия и логики.

Когда мама изменилась? Ведь девушка, писавшая дневник, подверженная суевериям, одержимо гадавшая на картах, далеко не та женщина, которая каждый день ходила на пирс гадать простакам и незнакомцам. Для мамы таро были только работой, больше ничем. Она хорошо умела это делать, но никогда в них не верила, хотя для сторонних людей ее слова звучали убедительно. А еще она никогда не скрывала своего неверия от Хэл. Каким же образом мама превратилась из увлеченной непознаваемым девушки с открытым сердцем в утратившую иллюзии, уставшую женщину, которую помнила Хэл?

Тут нет ничего магического, солнце мое, сказала она как-то Хэл, когда той было лет девять-десять. Можешь играть с ними, сколько хочешь. Красивые картинки. Но людям нравится думать, что жизнь имеет… ну, смысл, что ли. Они счастливы думать, будто включены в какую-то большую историю.

Тогда почему же, спрашивала смущенная Хэл, люди приходят к ней каждый день? Почему платят деньги, если все это неправда?