— Ну ладно. Вы тут сидите, а я пойду телевизор посмотрю. Там сейчас «Династия» начнется. Очень интересное кино.
Чувствуя, что сказала или сделала не то, поспешно налила себе кружку чаю, взяла кулебяки и ретировалась. Надо Марии Гавриловне позвонить. Она вроде бы с Марфой Андреевной отношения поддерживала. Может, ей что-нибудь известно, а то из этих милицейских разговоров ничего не поймешь.
Сосредоточиться на телесериале никак не удавалось. То ли серия скучная, то ли про рабочие дела Олега думать интереснее. Рука сама потянулась к телефонной трубке и машинально начала вертеть диск. Номер Марии Гавриловны могу набрать не глядя.
— Алло, Маша? — спросила я, поспешно проглатывая последний кусочек пирога.
— Кто же еще, — сердито ответила Мария Гавриловна.
Ее муж — боевой полковник ВДВ, с которым они прожили без малого сорок лет, — погиб восемь лет назад на Кавказе. Говорят, супруги со временем становятся друг на друга похожи. В отношении Марии Гавриловны и Ивана Степановича это справедливо. До замужества Маша была гимнасткой. Сейчас в это невозможно поверить. Ее мощная фигура, куб весом свыше ста килограммов, низкая квадратная челюсть и спецназовское выражение лица нагоняют ужас даже на нашего управдома. Но в душе Мария Гавриловна тонкий и ранимый человек, хоть и старается чувства свои скрывать. Плачет, только когда никто не видит. Если глаза красные и опухшие, соврет, что лук резала, хотя на самом деле может его кромсать килограммами и слезинки не уронит. Сибирский организм плюс тридцать пять лет скитаний по гарнизонам в смеси дают непробиваемое железное здоровье и крепкие нервы.
— Маша, ты не знаешь, кто сейчас у Марфы Андреевны в квартире живет?
— Никто, а зачем тебе? — тут же насторожилась Мария Гавриловна.
И спустя пятнадцать лет после кончины советской власти бдительность — ее главное оружие.
— Так просто…
— Вера, я знаю тебя двадцать пять лет, — сообщила Маша. — Выкладывай.
— Ну мне для Олежки надо, — уклончиво ответила я.
— Хочешь с председателем, что ли, договориться? Чтоб квартиру пустующую сдал, пока государство в права наследования вступает? — предположила Мария Гавриловна. Тон ее звучал явно осуждающе.
— Нет, что ты! — поспешно отмахнулась я. — В общем, не телефонный это разговор.
— Спускайся, — распорядилась Маша.
Олег с начальником все разговаривали. Судя по громкости их голосов, — спорили.
Наверное, надо предупредить, что ухожу.
— Я к Марин Гавриловне пошла!
— Только не допоздна! Чтобы в десять, самое большое, была дома! — ответил внук через дверь.
Спустившись на два этажа, позвонила в сто семьдесят восьмую квартиру.