— Ой, смотри, кажется, проснулась, — раздался сбоку чуть слышный шепот.
Надо мной тут же возникли два лица.
— Добрый день, Люся, — я обрадовалась, увидев Коровкину. Наверняка она в курсе дела. — А где Маша?
— Здесь, — пискнул кто-то рядом.
Повернувшись, я заметила еще одну даму. В светлом парике, соломенной шляпе с огромными полями и квадратных черных очках в красной оправе.
— Я ее замаскировала, — сообщила Людмила Марковна. — Народ гудит! Ты себе представить не можешь!
— А что случилось? — я сделала попытку приподняться, но не получилось. Мешали тонкие трубочки капельниц, идущие от рук к двум стойкам.
Маша с Люсей затараторили наперебой:
— Мы за тебя так испугались!
— У меня чуть инфаркт не случился!
Из их эмоционально насыщенного рассказа выходило, что вчера вечером Олег, явившись домой, обнаружил меня без сознания с явными признаками отравления угарным газом.
— Бытовым! — перебила Люся Машу. — Откуда угарный, если ничего не горело! Просто она кран в духовке забыла завернуть!
— Олег сказал угарным! — настаивала Маша.
Естественно, моего внука учили, что нужно делать в этих случаях. Немедленно открыть окна или вынести пострадавшего на воздух. Олег вытащил меня на балкон, усадил в кресло и только после этого вызвал «скорую», милицию и газовую службу.
— Газовщики ничего не нашли, естественно, — развела руками Маша. — Только то, что у тебя в духовке было. Ты, видимо, когда к Люсе пошла, забыла вынуть. Ну и кран завернуть, само собой.
— Я ничего не делала в духовке, — у меня по спине пробежал неприятный холодок.
— Как не делала? — развела руками Люся. — Там нашли твою форму для кексов с угольками. Забыла просто. У меня тоже такое бывает. Поставлю чего-нибудь и забуду начисто. Соображу только, когда уж чад по всей квартире.
— Я ничего не делала в духовке, — мне пришлось еще раз повторить. — И помню это совершенно отчетливо.
— Точно? — нахмурилась Маша.
— Абсолютно.
— Тогда кто открыл кран? — уперла руки в бока Люся. — Дверь у тебя была целая, ничего не украли, ничего не взломали! Кто мог кран отвернуть?
— А-ах! — приложила руку ко рту Маша. — Я поняла! Кто-то теперь пытается убить нашу Веру!
— Зачем? — Людмила Марковна уставилась на Марию Гавриловну. — Что тебе все какие-то шпионские страсти мерещатся, а?
— Она слишком много знает, — многозначительно сверкнула глазами Маша.
— Не могу я с вами! — всплеснула руками Люся Коровкина. — Совсем на старости лет из ума выжили!
— Это Светка, чувствую, что она. У меня против нее такое острое чувство возникло, — проговорила Маша, морща лоб.
— Мария Гавриловна, считаю своим долгом заметить, что у тебя предубеждение против всех молодых девушек в юбках чуть выше щиколотки, — пропела Люся, подкрашивая губы люминесцентной помадой. — Кстати, рекомендую! — она показала нам розовый футлярчик. — В журналах пишут, что блеск придает губам пухлость. А пухлые губы — первый признак молодости.