Понимание того обстоятельства, что я стою возле кровати, а вовсе не лежу на ней, тоже пришло не сразу. Флинт почему-то замер на расстоянии шага и подходить не спешил.
— Все хорошо, Фрида, — тоном, каким обычно разговаривают с бродячей собакой, от которой неизвестно чего ожидать, продолжил он. — Ты в безопасности, магию выпускать совершенно ни к чему.
В недоумении на него воззрившись, я уже хотела спросить, что он имеет в виду, как вдруг мой взгляд упал на собственные руки, вокруг которых сосредоточился темный ореол.
Прежде я бы обязательно впала в панику, но сейчас только глубоко вдохнула и, прикрыв глаза, медленно выдохнула. Представила, как сила затихает, уходит в самые потаенные уголки души и, сворачиваясь там клубком, медленно засыпает. Своя темная магия вдруг представилась мне морским котиком — черным, с синими, как воды Сумеречного моря, глазами, которые иногда темнеют. Озорным и непослушным.
Стоило это вообразить, как страх ушел окончательно, а магия в самом деле послушно присмирела.
— Все в порядке, — недрогнувшим голосом произнесла я, а затем почувствовала, как ноги перестают держать и я медленно оседаю на пол.
Упасть уже в который раз мне не позволил Флинт, вовремя придержавший и усадивший на кровать.
— Поседею я с тобой раньше времени, — пожаловался он. — То вопишь так, что мертвого и без некромантии поднимешь, то лунатика изображаешь.
Следующий вопрос мне был задан уже с другой, куда более серьезной и встревоженной интонацией:
— Что-то снилось?
Я только неопределенно качнула головой. Не рассказывать же, что ко мне ни много ни мало пожаловал сам Лайар? Да и, возвращаясь к недавним событиям, я не могла сказать, что спала в полном смысле этого слова. Скорее, находилась где-то на грани, в очень реалистичном, посланном мне видении.
Да как это вообще возможно? Ко мне приходил один из верховных столпов Глубины, покровитель самой смерти… бред!
Бред не бред, но так оно и было. И прохлада поцелуя, все еще чувствующаяся на лбу, служила дополнительным тому свидетельством.
Запоздалая дрожь накрыла, когда я присела на злополучную кровать. Взгляд против воли тут же метнулся в тот угол, где не то во сне, не то в видении стоял Лайар. Только теперь я ощутила, что успела замерзнуть по-настоящему, и навеянная незваным гостем прохлада здесь совсем ни при чем. Вместе с ознобом пришла и неимоверная усталость, но спать, несмотря на это, совсем не хотелось.
Зная Флинта, я бы не удивилась, реши он бестактно задержаться в комнате, но этого не случилось. Убедившись, что я кое-как пришла в себя, пират пожелал спокойной ночи, выразил надежду, что остаток этой ночи действительно будет спокойным, и удалился.