Я закрыл дверь и быстро разделся, морщась от боли при каждом движении. Затем подошел к дальней стене, плюхнулся в бочку и вздрогнул, когда ледяная вода омыла меня.
— Я никогда в жизни не чувствовала такой боли! Клянусь, этот ублюдок пытается нас убить! — услышал я голос Адель, когда из ее отсека донесся звук льющейся воды.
Я огляделся, прежде чем заметил кусок мыла, и быстро намылился. Может предложить Адель намылить ее и потереть спинку? Пошлые мысли помогли отвлечься от физических страданий и ледяной воды.
— Я и раньше чувствовал боль, — ответил я, хорошо помня тяжелые дни на улицах, а также свои недавние бои, — но я никогда не испытывал подобной.
Она была другой. Я никогда не изнурял себя подобным образом. Это было хуже, чем когда я сломал ребра или получил удар мечом в плечо.
— Этот человек — зло! — закричала Адель и застонала от боли, — ты думаешь, он такой тихий, скромный человек, а он превращается в это!
— Согласен. Превращение Актара было, мягко говоря, неожиданным.
Я сполоснулся и выключил воду, оглядываясь в поисках чего-нибудь, чем можно было бы обтереться. Нашел рядом с чистой одеждой грубое полотенце и быстро вытерся, морщась при каждом движении.
Я надел чистую одежду и повернулся, чтобы взять старую, но с удивлением обнаружил, что ее нет.
— Адель, твоя грязная одежда исчезла? — спросил я, оглядываясь по сторонам.
На мгновение воцарилось молчание, затем из своей комнаты вышла Адель, все еще натягивая через голову рубашку. Успел разглядеть ее бледный живот, прежде чем ткань скрыла его.
— Да, — сказала она, поправляя волосы и заправляя рубашку.
— Было бы неплохо, если бы Актар упомянул об этом заранее, — проворчал в ответ.
Адель подняла на меня глаза, как будто только сейчас поняла, что я здесь, и, пискнув, побежала обратно в ванную.
Я с минуту смотрел на закрытую дверь, не понимая, что произошло.
— Адель? — я позвал, — ты в порядке?
— Все нормально, — сказала она, выходя из комнаты минуту спустя. Ее рубашка была заправлена, а ремни на талии затянуты. Ткань прилипла к телу в нескольких местах, а волосы все еще свисали влажные по спине.
Ее лицо снова покраснело, и я начал задаваться вопросом, хорошо ли она себя чувствует. Уж не я ли ее смутил?
— Может, нам что-нибудь поесть? — спросил я, чувствуя, как громко урчит в животе.
— Определенно! — с улыбкой промолвила Адель.
Я улыбнулся ей в ответ, и мы вдвоем, с трудом волоча ноги, вышли из комнаты в поисках еды.