— Это было бы по меньшей мере оригинально! — Лукавая улыбка, макияж и умело выставленный свет делают лицо и моложе, и привлекательней. Да и все в этом зале без резких теней сглаживает возраст, и без того умело разглаженный хирургом-косметологом и гримом. К тому же никакого резко-черного, которое якобы стройнит: на моей визави струящееся жемчужно-серое, с узкими длинными рукавами платье… шкура серого волка от кутюр? Однако из рукавов торчат не лапы с когтями — изящные длинные пальчики с французским маникюром разворачивают салфетку, и… ага, все-таки ее нужно на колени!
— Светлана… Владимировна. Можно просто Светлана… Лана. Или даже Лючия… Так меня зовет мой друг, когда я приезжаю к нему в Италию. Потому что наша Светлана соответствует итальянской Лючии. Оба эти имени обозначают «светлая».
Мне хочется сказать: «Ты такая же Лючия, как я Макс», — но я вежливо щерюсь и жду продолжения.
— Вино или что-нибудь другое? Выбирайте, сегодня вы мой гость!
Спасибо, дорогая Лючия, успокоила!
— То же, что и вам… Светлана.
Приносят ужин: все, как и было обещано. Молодая картошечка — одинаковая, величиной не больше грецкого ореха — утопает в соусе из масла и сливок. Рыба тоже выше всяких похвал. Салат. Поджаренный хлеб. Я ем, лениво отправляя в рот крохотные кусочки то одного, то другого, пощипывая румяный тост, поданый на отдельной тарелочке. И чувствую, что в том, параллельном мире, где Земля плоская и девицы на выданье обязаны строго следовать этикету, мною остались бы довольны.
Исподтишка оглядываю зал: все мои литературные подопечные наличествуют. И все — за столиками на двоих. Одна девица — один кавалер. Интересно, а Сер… Светлана Владимировна тоже с кем-то общалась, пока я не явился ее развлекать? Правду сказать, затейник-тамада из меня никакой: ни тебе тостов, ни конкурсов, ни даже завалящего анекдота не рассказал!
— Вам не нравится вино, Лев Вадимович?
— Вино прекрасное… просто доктор… э-э-э… не велел… не велела! У меня тут на днях…
— Да, я знаю… давление. Неприятная вещь. У меня самой случаются сосудистые кризы… метеозависимость. Да и возраст уже…
Она явно напрашивалась на комплимент, но я промолчал. Покачал в руке бокал, посмотрел сквозь слегка желтоватую жидкость, преломляющую действительность по-своему… Миры. Реальности. Фантазии. Этот, который здесь и сейчас, в этом зале, оказался весьма скучным. Я получил пропуск, но у меня все равно не было с ним никаких точек соприкосновения. Даже та, что сидела напротив, была не точкой, не проводником, не гидом… она просто зачем-то возжелала усадить меня, словно черного ворона, посреди крахмально-сияющего великолепия и посмотреть, что же из этого выйдет.