– Ну, только если самую капельку! – решилась Надежда.
– Конечно, капельку! А здесь много-то и не будет… здесь всего-то литр, разве это много…
Доцент наклонил бутылку над Надеждиным стаканом. Она тут же заверещала:
– Хватит! Хватит!
– Хватит так хватит! – Доцент наполнил стаканы себе и Григорию и поднял свой: – За взаимопонимание!
– Вот за что я его люблю, – проговорил Григорий, поднимая свой стакан. – Тосты он хорошие говорит! Не зря человек высшее образование получил!
Надежда осторожно глотнула из своего стакана.
У нее было такое ощущение, что в животе взорвалась осколочная граната. Глаза вылезли из орбит, рот широко открылся, но вдохнуть все равно никак не получалось. Казалось, что весь воздух из мастерской Григория выкачали, а вместо него заполнили помещение битым стеклом. Все звуки затихли, как будто у невидимого приемника выкрутили ручку громкости.
Доцент заметил выражение ее лица и хлопнул Надежду по спине. Это помогло: она смогла отдышаться, и мир вокруг стал нормальным, даже более того, краски стали гораздо ярче, как после реставрации, а звуки – громче и музыкальнее.
Внезапно к Надежде вернулась память.
Она вспомнила все, что было до аварии. Вспомнила, как села в рейсовый автобус, вспомнила, как к ней подсела незнакомая женщина, как эта женщина волновалась и все время оглядывалась назад, как будто за ней кто-то гнался. Женщина была примерно того же возраста, что и Надежда, ну, может, чуть помоложе. Фигура вроде ничего себе, одета в коротенькое пальтишко и узкие джинсы. Кажется, они даже перекинулись с женщиной парой слов…
Тут Надежда Николаевна почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд.
Она подняла глаза и увидела, что Григорий смотрит то на нее, то на сумку, которая стояла рядом с ней на полу.
– Это у вас откуда? – спросил он подозрительным тоном и ткнул в сумку пальцем, чтобы не было сомнений.
– А что? – переспросила Надежда как можно беззаботнее. – Почему вы, собственно, интересуетесь?
– Потому, что видел я эту сумку.
– Ну, мало ли похожих сумок!
– Не похожую, а именно эту! – Григорий мрачно сверлил Надежду глазами.
– Ну уж прямо эту самую!
– Эту самую! Потому как вот эту пряжку я своими собственными руками к ней приделал! – И механик вытянул вперед свои большие руки, как будто предъявляя неопровержимые улики.
Надежда молчала, и Григорий продолжил:
– Она пришла ко мне и попросила эту пряжку приделать. Тут раньше другая была, простая. Где-то она у меня тут валяется. Я ей говорю: женщина, зачем вам это нужно? Та пряжка родная, она и смотрится лучше, и закрывается проще, а с этой у вас будут проблемы. А она говорит: хочу, и все! Ну, коли так хочет, мне-то что… я и приделал. А теперь эта сумка у тебя… как же так?