Записки старого книжника (Осетров) - страница 126
Иван Грозный гневно говорил: «Писцы пишут с неисправленных переводов, а написав, не правят же, опись к описи (ошибка к ошибке) прибывает…»
Москва строго-настрого указывала ближним и дальним землям, чтобы неисправных книг не продавать, не покупать, в церковь не вносить и по ним не петь.
Стали создавать дружины-артели переписчиков. Дело пошло намного быстрее, но рукописных книг все равно не хватало.
Как быть?
Слали гонцов в Белокаменную за книгами… Москва — всему голова — думу думает: где книги раздобыть?
Вести из далеких стран доходили не быстро, но доходили. Изобретение славного немецкого мастера Гутенберга положило начало книгопечатанию в Европе. Вслед за Германией печатни появились в Италии, Франции, Чехии, Польше… Особенно в славянских землях прославился Франциск Скорина, белорусский печатник и просветитель, учившийся в Полоцке, а затем в Краковском и Падуанском университетах. Его издания превосходно иллюстрировались, в них были предисловия, послесловия, примечания. Сам он переводил рукописи, сам украшал книги и печатал. Его типография в Вильно — одна из самых первых в Восточной Европе. Позднее его издания попались на глаза Ивану Друкарю, и он любовно использовал мотивы Скорины. Были и другие славянские печатни. На Балканах, в далекой Черногории, захваченной турками, удалось начать выпуск печатных славянских книг. Когда иноземцы помешали этому делу, печатать начали в Венеции. Далеко от Москвы Венеция, но венецианские издания то морем, то сушей все-таки добирались до стен Белокаменной.
Максим Грек, приехавший в Московию с Афона, рассказывал своим кремлевским собеседникам, как он в юности дружил со знаменитым типографом-издателем книг в Венеции Альдом Мануцием, чьи издания малого формата расходились по всему миру. Видел ли Максим в Венеции славянские издания? Может быть, те, что выходили в Черногории? Человек он был пытливый и все время проводил за столом — с книгой или пером. Советовал ли он Москве завести печатню? Ученый монах любил рассказывать, сопоставлять, предлагать…
Сначала возникла мысль печатать книги в чужих землях. Но прикинули — далеко, возить трудно, дорого, неудобно. Не завести ли, мечталось, печатню в самой Москве?
Прологом к типографии Ивана Федоровича послужили два эпизода, связанные с митрополитом Макарием и так называемой анонимной печатней.
В 1542 году новгородский архиепископ Макарий стал московским митрополитом. Был он человек начитанный, литературно одаренный, страстный любитель и почитатель книг. Еще живя в Новгороде, он стал собирать книги и документы, делал это, «не щадя серебра и многих почестей». В Москву он явился не только с обозом книг, но и со многими помощниками, людьми просвещенными и энергичными. Теперь книги собирались по всей Руси, переписывались, уточнялись. Было решено создать энциклопедию того, что потребно для чтения в календарном порядке. Работа эта началась еще в Новгороде, — первый список, так называемый софийский, был положен Макарием в новгородский Софийский собор еще в 1541 году. Так на свет появились двенадцать томов, вместивших в себя библиотеку литературы, которая была в ходу. Она называлась «Великие Четьи-Минеи», предполагалось, что их надо читать каждый день. А как быть с теми сочинениями, которые нужны, но на какой-либо день их никак не отнесешь? Как, например, поступать с литературными описаниями хождений-путешествий? С «Топографией» Космы Индикоплова? Макарий повелел в конце «месяцев» сделать приложения, в которые и вошли произведения, не связанные с определенными днями. Работа по составлению Великих Чтений заняла много лет; в ходе работы макарьевский кружок превратился в своего рода издательство-академию, где велись споры и постигалась древняя книжная премудрость. Подобия Великим Чтениям не было в странах славянского мира.