— В смысле, Я сидел здесь, а ты пришла и села рядом. И я полагаю, между нами все по-прежнему, так? Знаешь, все это так странно. У нас все шло хорошо, я и подумать не мог, что они появятся и сделают все это. Без тебя было так тяжело разбираться со всем. В паромной компании были в бешенстве, — он выдавил смешок и провел рукой по волосам. — Потом вся эта бумажная волокита. Вся эта суета, страховки… и люди, которых мы старались лечить. Теперь уже этого не получиться, Если только… — неожиданно глаза его заблестели. — У тебя Машина? Мы могли бы начать заново. Снова лечить людей… если ты хочешь.
Она отрицательно покачала головой.
— Я так и знал, что она не у тебя, — сказал он печально. — Но… Я все еще… ну… Я бы хотел, если Ты не против. Мы можем заняться чем-нибудь попроще. Когда все прояснится со страховкой, мы что-нибудь да получим. Для нас двоих вполне хватит. Мы не вылечим весь мир, как планировали, но можем просто жить вместе. Купим квартирку. Не здесь, конечно. В каком-нибудь хорошем городке. Ты, я и ипотека. Кто бы мог такое подумать, когда мы только встретились?
Она посмотрела на него и пожала плечами.
— Они нам уже отомстили, я думаю, теперь они оставят нас в покое, и мы можем спокойно жить дольше. Как Адам и Ева, выгнанные из Рая. Только нас выгнали всего лишь из Кардиффа. Я не имею в виду, что это одно и то же. В Бате тоже есть хорошие места. Или в Шотландии. Мы могли бы поехать туда. Там, конечно, дождливо, но зато нас там никто не знает. Нас там ждет будущее. Как ты думаешь? Крис? Кристин, почему ты молчишь?
— Потому что я не знаю, как говорит ваша жена, — ответил Янто.
У Риза крупные неприятности
Много времени прошло с тех пор, когда Риз в последний раз испытывал что-то подобное — волнение перед свиданием. Он пробыл в душе дольше, чем обычно, сам выгладил рубашку, не на шутку разволновался из-за галстука — носят ли сейчас галстуки? Нет, никто их уже не носит. Даже отрыл в пыли ванного шкафчика спрей для свежести рта. И как же было приятно потанцевать под старый добрый «Oasis», одеваясь и крутясь перед зеркалом. Все как давным-давно, когда он ходил на вечеринки и отдыхал с друзьями. Выходя из квартиры, он взглянул на свое отражение в последний раз и кивнул сам себе: «Классно выглядишь, приятель». Как ни странно, за все это время он ни разу не вспомнил Гвэн. Он не думал о ней, когда мылся, и когда искал второй носок (хотя обычно это не обходится без крика о помощи), не вспомнил о ней, когда выходил из дома, когда покупал букет цветов, и когда подошел к двери Эммы.