Она была на грани истерики.
— Ты даже не можешь себе представить, Эдмунд, — продолжала она, — как я жила эти два года. Думаешь, я осталась прежней чистой и непорочной девой, что беззаботно бегала от нянек и фрейлин в дворцовых садах? Я была женой некроманта! Нет, не женой. Это было нечто другое.
Клеа перешла на темное наречие и прошипела:
— Я была его шлюхой, его сукой. Племенной кобылой! Правда, негодной, потому что так и не принесла потомство, но это не мешало ему меня объезжать, когда вздумается. Даже когда он понял, что мое чрево не принимает его семя, он не оставил меня в покое.
Теперь Клеа наступала на мага.
— Так что нет, мой дорогой Эдмунд, мы не поженимся. Ни сегодня, ни завтра. Никогда. Я не выйду замуж ни за тебя, ни за кого бы то ни было.
Она остановилась в шаге от мага, тяжело дыша, словно только что долго бежала.
— Клеа… — позвал Эдмунд, — не говори так.
Он протянул к ней руку, хотел коснуться, но принцесса фыркнула рассерженной кошкой и отшатнулась так резко, что сбила декоративный столик, с которого на пол посыпались флаконы. Один разбился вдребезги, и воздух заполнился удушливым цветочным ароматом.
— Поверь мне, Клеа, — сказал маг, — ты забудешь обо всех своих печалях. А когда появятся наши дети…
— Ты что, не слышал, что я только что сказала?! — взорвалась принцесса. — Не прикасайся ко мне!
Она замахнулась на Эдмунда, но он поймал ее руки, и она снова оказалась стиснута в его объятиях.
— Никаких детей не будет. Я бесплодна и…
Маг не дал закончить начатую фразу, прервав ее поцелуем. Он целовал губы принцессы, ее щеки, даже волосы.
— Оставь! Не смей! — кричала она.
Но он не слушал и не давал вырваться.
— Нет, Клеа, с тобой все в порядке. Не сомневайся. Просто некромант слишком далеко зашел в своих мерзких чарах. Либо смерть, либо жизнь. Даже сам Темнейший, со всеми своими духами и проклятыми тварями, не мог пойти против естественного хода вещей. Сама тьма не дала чудовищу продолжить свой род и лишила его семя дара жизни.
Тьма плодит разных чудовищ. Зачем Эдмунд так говорит? Сам-то маг наверняка понимает, что все это ложь.
Принцесса обмякла в его руках, она больше не пыталась отстраниться или увернуться от его поцелуев.
— Я всегда любил тебя, Клеа! С самой первой минуты, когда увидел. Прости, что так надолго оставил тебя в плену… Поверь, мое сердце плакало кровавыми слезами. Каждый миг я посвятил приближению твоего освобождения. Теперь ты всегда будешь под моей защитой. Позволь мне… излечить тебя. Позволь подарить свою любовь.
Он как бы невзначай потянул за рукав, освобождая плечо Клеа от ткани.