— Я сотру воспоминания о его руках, — шептал Эдмунд.
Принцесса кусала губы, ее пальцы так крепко вцепились в плечи мага, что костяшки побелели.
— Даже если я соглашусь, отец никогда не позволит… — сказала Клеа.
— Позволит, — уверенно припечатал Эдмунд так, что сомневаться в его словах не приходилось.
— Ты всегда был мне лишь другом.
— Сегодня это изменится, Клеа, — и снова тон, не терпящий возражений.
Клеа задумалась. Она рассматривала Эдмунда пристально, оценивающе. Внутри нее шла какая-то борьба. Маг ждал.
— Я не знаю, смогу ли полюбить тебя, — медленно сказала Клеа. — Смогу ли вообще полюбить. Сейчас в моем сердце только горечь и ненависть.
Принцесса всегда была беспощадно честной. Не в ее характере заботиться о чужих чувствах.
— Моей любви хватит на нас двоих.
— Ты думаешь, что это просто — владеть мной? — Бровь Клеа взлетела вверх. — Он так и не смог покорить меня.
Нет, для Эдмунда сегодня не было препятствий. Но победить некроманта и приручить дракона может быть гораздо проще, чем излечить разбитое сердце женщины. Мне показалось, Эдмунд так и не понял смысла того, что сказала ему принцесса.
Удача ударила ему в голову, опьянила слишком сильно. И теперь маг уже откровенно раздевал Клеа. Он с силой дернул за завязки, с треском разошлась ткань, не выдержав столь яростного напора. В этот момент я поняла, что пора напомнить о своем присутствии, но не могла пошевелиться или сказать что-либо. Просто стояла, как соляной столб, и смотрела на то, как Эдмунд целует Клеа, а она… вдруг ответила на его поцелуи со страстью и пылом.
— Твои губы… они совсем другие, — сказала она.
Если так пойдет и дальше, то встреча после долгой разлуки продолжится в постели.
Я все-таки нашла в себе силы, чтобы выдавить:
— Клеа…
Они словно очнулись. Принцесса взглянула на меня затуманенным взглядом. Эдмунд нехотя оторвался от своей вновь обретенной возлюбленной принцессы.
Он подошел и… просто выставил меня за дверь в комнату, прилегающую к покоям.
Мне показалось, что в замке принца Гиса, кроме нас троих, больше никого не осталось. В мертвой тишине, несмотря на плотно закрытую дверь, я отчетливо слышала все, что там происходит. Сначала шорох падающих одежд и слова Клеа:
— Что ж, Эдмунд. Я хочу если не излечиться, то забыть. Получится ли у тебя вырвать из моей памяти все, что было со мной в замке некроманта, до этой минуты?
Он не ответил, только выдохнул ее имя. А потом застонали пружины, угнетаемые телами.
* * *
Эдмунд как ни в чем не бывало вошел в комнату, где меня запер. Он поправил перевязь и попросил помочь принцессе с нарядом.