Я заказал вина, на которое указала Алина. Мадам Воронцовская рассматривала меня, кажется, с не меньшим интересом, чем я — её.
— Романтика — это прекрасно, — проговорила мадам с томным взглядом, — женщина ждёт от мужчины героизма, штурма крепости, сражения с драконом, решительности, готовности положить всё у её ног, и в этом снискать своё счастье. Нет ничего хуже нерешительных мужчин, которые не знают, что им нужно.
— Я знаю. Но ныне с драконами напряжёнка, — улыбнулся я.
Старушка рассмеялась.
— Всё зависит от ваших чувств, и от девушки, конечно. Для одной героем станет тот, кто примет возлюбленную, к примеру, со всеми её пороками и в недостатках будет видеть достоинства; для другой — герой — тот, кто готов решить проблемы — ведь они есть у каждой женщины — финансовые, семейные, о-ляля, всего не перечесть. А порой драконом может стать официальный муж или отец, который выдаёт замуж за другого, чинит препятствия, словно речь идёт о Монтекки и Капулетти; или общество, говорящее: девушка, которая работала в дансинге, не может стать женой приличному человеку, и вот настоящий герой выходит один против всех и побеждает, получая всё. Или напротив, теряет. Знаете ли, английский король Эдуард как раз перед войной отказался от короны ради любви — да-да так и было! — мадам Воронцовская перевела дух, словно это тоже произошло с ней, и добавила: — Драконов много, молодой человек, просто они прячутся под разной личиной. И, поверьте, всегда найдётся, кого побеждать!
— А я в детстве кино смотрела: «Как победить дракона», — вставила Алина. — Там вообще философский смысл.
— О да, детка, — кивнула старушенция. — И некоторые драконы не так хорошо видны.
— Зато удавы налицо, — хмыкнула Алина.
В сердце защемило. Я был не уверен в здравомыслии всей этой затеи, но спросил по-деловому:
— Мадам Воронцовская, я буду вам благодарен, если подскажете, как попросить прощения у девушки, которая считает меня последним негодяем.
— А вы, правда, негодяй? — с огоньком в глазах спросила дама.
— Правда-правда, — кивнула Алина.
— Но вы влюблены? — с придыханием добавила мадам. — И готовы меняться?
Этот вопрос застал меня врасплох, словно она спросила о чём-то непристойном, личном настолько, что знать может только я и моё зеркало в ванной. Я отвёл глаза и почувствовал, как кровь приливает к щекам.
— Ах, какая прелесть! Действительно, влюблён, — всплеснула сушёными ручками мадам. — Тогда это всё меняет: влюблённый мужчина способен на безумства! Мой третий муж, режиссёр, тогда ещё не муж, похитил меня прямо со свадьбы в замке Шато-де-Рени, там было столько цветов, гостей, прессы… ах, какой у меня был шлейф на платье! Так вот Луи приземлился на вертолёте и украл меня прямо с обряда венчания. Это был un scandal extraordinaire