— А?! Что?! Я слушаю… — борясь со сном и бьющимся от внезапности сердцем, пробормотала я в трубку.
Стальной голос Михаила произнёс:
— Виктория, у вашего дома стоит служебная машина. Серый Форд с номерами 089. Приезжайте в офис, мы с экспертом ждём вас.
— Сейчас?!
— Немедленно.
Ещё не проснувшись толком, я забыла о необходимости брать вещи только из кучи «мышиного». Пытаясь продрать глаза, натянула всё немнущееся: узкие джинсы, водолазку, бархатный пиджак. Брызнула на лицо холодной воды. Вряд ли помогло. Чесанула взлохмаченные волосы. И в коридоре встала в первые попавшиеся туфли. Двенадцать ночи на дворе! Изверг! Гад яйцеголовый! Надеюсь, ему икается до потери пульса!
Позёвывающий водитель домчал меня по пустому городу быстро. Охранник не удивился, но тоже зевнул. Мои каблуки звонко цокали по мраморным плитам пустого, завязшего в тишине холла.
Стоп, — сказала я себе, — каблуки?!
Глянула на ноги. Похолодела. Мда, спросонья что только не случается: туфли были не только красными, но ещё и на шпильках — эдакие слегка не дозревшие лабутены. Чтоб меня! Подсознание устраивает провокации, чтобы удав передумал?! Прости, Даха! Но делать было уже нечего, до меня доносились мужские голоса из раскрытой двери приёмной. Я вспомнила слова Ричарда Гира из интервью про свои танцы в кино: «Я на самом деле плохой танцор, но актёр я хороший. Я просто притворился, что хорошо танцую». Ладно, будем учиться у лучших — притворюсь, что каблуки маленькие. Вдруг удав не заметит?
Заметил. Всё заметил. Снова его взгляд прилип к красным вызывающим туфлям, затем медленно пополз наверх, остановился на лице.
— Вы заставили себя ждать.
— Простите, обычно я в это время сплю, — проговорила я, замечая в углу в кресле сухонького пожилого мужчину.
Тот вежливо поздоровался и представился как Филипп Леонович Кюи. Я заволновалась, понимая, что передо мной сидит автор знаменитой методики, которую мы в университете изучали. Стало не по себе.
Михаил это заметил и усмехнулся. Повернул ноутбук экраном ко мне и нажал на «пробел».
— Начинаем.
— Бамбарбия кергуду, — сказал на экране Юрий Никулин в фильме «Кавказская пленница».
— Un jeu de mots ludique[2], — собралась я.
— «Если Вы не согласитесь, они Вас зарежут», — шутливо перевёл Шурику герой Фрунзика Мкартычана.
Удав вдруг улыбнулся. Я чуть не зависла от удивления, но перевела. И тут же на экране — новая сценка — из «Чародеев». Потом из «Служебного романа», из «Операции Ы», «Экипажа» про лётчиков. Сценки Михаил менял быстро, не давая мне привыкнуть к той или иной лексике. На «Афоне» я чуть не погорела — словарь сантехников не был моей сильной стороной, правда, сбилась я не потому. Просто удав рассмеялся вслед за профессором Кюи. И у меня случился разрыв шаблона — Даха говорила, что биг-босс никогда не смеётся. Я даже на мгновение забыла, что он удав, потому что в такой естественной эмоции Михаил выглядел ещё более привлекательным. Потом пошли фильмы французские — новые, старые, у меня аж в мозгу защёлкало. И, наконец, профессор сказал: