— Даша, это водевиль! Нет, я точно не стану этого делать, — сказал Маню, стоя в смокинге у дверей во дворец.
— У нас нет выбора, дорогой.
— Выбор есть всегда. Мы ещё можем отказаться от твоей безумной затеи, — буркнул Маню.
— Нет, не можем. Миша добивался этой встречи чёртову уйму времени. Выходил на них, искал, переписывался. И если эти толстосумы не вложат деньги в «Инженерные системы», они просто отдадут их кому-то ещё, — ответила Даха и со своим изысканным макияжем, уложенными красиво волосами, серьгами, свисающими с маленьких мочек ушей, в палантине, наброшенном на вечернее жёлтое платье, она была такой неотразимой, что отказать ей было сложно. Даже учёному с докторской степенью и двумя высшими образованиями…
Впрочем, её можно было закинуть на плечо и унести отсюда — и на каблуках в пятнадцать сантиметров Даша была хрупкой и крошечной рядом с ним, своим мужем. С другой стороны, зря он, что ли, потратил столько времени, пытаясь выучить дурацкие названия насосов, научиться выговаривать непроизносимое русское имя «Михаил Черенцов»[59], а главное — зализать шевелюру? Даша вывалила на космы Маню половину баночки с гелем для волос, чтобы они смотрелись где-то на грани между нормальной причёской и художественным беспорядком. В итоге выглядело это так, как если бы Джеймсу Бонду в голову ударил шквалистый ветер.
В следующую секунду дверь перед ними распахнул швейцар в камзоле с позументами, и Даха уверенно вошла, предъявив охраннику на входе коды электронных приглашений.
— Господин Михаил Черенцов и мадемуазель Дарья Иванова, — представилась Даха, забыв, что она должна быть Викторией.
— Черенцов, — с ужасным напряжением повторил Маню.
Но французская охрана ничего не заподозрила. Мимо проходящий господин с седыми висками, в круглых, как у Гарри Поттера, очках улыбнулся Маню и произнёс на русском целую тираду.
— Да, — ответил Маню, страшно потея.
Но их, как приличных, пропустили вовнутрь.
— Что он сказал?! — нервно спросил Маню у жены.
— Он сказал, что несмотря на русское имя, у тебя ярко выраженный французский акцент, уж не происходишь ли ты из семьи русских эмигрантов после революции. И ты впопад сказал: «Да».
— Даша, я поседею, — прошептал Маню.
— Нет, ты смелый. Видишь, говорить по-русски совсем не трудно — главное сказать «Да» и широко улыбнуться, — ответила Даха, разглядывая с пристрастием холл с белой мраморной лестницей, украшенной коваными перилами, огромными позолоченными канделябрами и грандиозными люстрами, спускающимися с невероятных потолков на тяжёлых цепях. Гости сдавали верхнюю одежду в гардероб, как в опере.