— Но вдруг это твоя большая и светлая любовь?
— Нет, Светик, — покачала я головой. — У тебя шикарные версии, но они слишком хороши, чтобы быть правдой. Давай признаем горький факт: просто так не похищают, просто так не выбрасывают в чужом городе в одной ночнушке. И просто так никто не беременеет. Нам на лекциях по психологии рассказывали, что иногда у жертв срабатывает самозащита, и память отправляет травмирующие воспоминания в подсознание. Получаются провалы. Так что папа прав. Это опасно.
— Ой, ну хорошо, — поджала губы Светка. — Но ты не выглядишь жертвой от слова «вообще»!
— Замнём для ясности. Так, про телефон, если он отключен, значит… — я задумалась, но потом махнула рукой, — значит, примем это за знак, что можно выходить. Только давай быстро.
Так мы и сделали. На звонок никто не ответил.
— Ты в халате пойдёшь? — хмыкнула подружка.
Я принялась переодеваться со скоростью света, подумав мельком, что знавала кого-то, кто умел одеваться за секунды. Кто это был? Загадка. Через три минуты я вставила ноги в джинсах и носках в резиновые сапоги, и подвязала поясом длинный старый плащ, в котором только детей пугать. Потом натянула капюшон пониже, для конспирации.
— И по пути пироженок купим, папа со своей войной про всё забыл, — сказала я, запирая дверь. — А ему пряников. А то я умру без пироженки со смородиной и заварным кремом. Кажется, я их не ела целую вечность.
— Ага.
И мы сбежали по лестнице нашей хрущевки, секунды были на счету! У выхода столкнулись с моим прыщавым соседом.
— Аня? — опешил худой, белобрысый, со впалыми плечиками и в очочках на носу — истинный ботан Славик. — Ты нашлась?
— Ага, привет, — бросила я и поторопилась вслед за хихикающим Светиком.
Ну, не повезло ботану в меня влюбиться! Хоть бы средство от прыщей купил, бедняга. Я даже думала как-то на 23-е ему подарить. Но ведь обидится.
На бегу я оглянулась по сторонам: папиной Тойоты нигде не было видно. Это пока. Рискую, ой, рискую! Но, с другой стороны, я беременная, и он мне ничего не сделает! Скажу: сам забыл пирожных купить, а организм требует.
А тот правда требовал, просто выл нечеловеческим голосом: дайте мне заварного крема, и побольше, побольше! Целую тонну! И песочную корзиночку! И Буше! И Наполеончик!
Повинуясь зову желудка, я ринулась наискосок через двор, освещенный лишь парой фонарей. Светик за мной. Свернув в темноту за угол, я столкнулась лбом с кем-то огромным, бегущим в наш двор. Аж шее больно стало — вот так только на землю под надвинутым капюшоном смотреть. Перед глазами вырисовалась широченная грудь, обтянутая чем-то серебристым. Как рыбья чешуя. Странно…