— Прощайте, — промолвил Смил и ушел.
У честного парня сердце готово было разорваться на части, но некоторые причины заставляли его молчать, терпеливо перенося огорчения. Услышав слова Георгия относительно употребления школьных и библиотечных средств, Смил чуть не кинулся на него, чтобы задушить, но в это время под окнами прошла Марийка — и это укротило разъяренного льва. Марийка ждала Смила у калитки, чтобы пожелать ему «доброй ночи» и узнать, что ее ждет.
— Радость или горе? — спросила она.
— Горе, горе, Марийка. Отец твой требует, чтобы я стал таким же, как он. Он хочет убить во мне честь и совесть, унизить меня в глазах всех и в твоих глазах, смешать меня с грязью и только после этого дать согласие на наш брак. Я люблю тебя больше жизни, но на его условия пойти не могу. Честью не жертвуют, совестью не торгуют. Видно, придется мне отказаться от тебя и поискать счастья в другом месте. Я у вас полчаса просидел — сердце мое все изранено. А поживи я в вашем доме два дня, так и с жизнью расстался бы. Прощай, Марийка! Не судьба нам, видно…
— Не покидай меня, Смилчо. Спаси! Не оставляй в руках родителей… Они мне чужие. Мой отец — дурной человек, а мать думает только о медяках да объедках. Уведи меня из этого дома. Я буду любить тебя всю жизнь. Только скажешь — по одному твоему слову в Дунай кинусь.
— Но твой отец не выдаст тебя за меня, пока я не брошу школы и не сделаюсь чиновником Митхад-паши. А Смил останется до самой смерти честным человеком!
— Если бы ты стал турецким чиновником, я сама бы за тебя не пошла, — сказала Марийка, и из глаз ее потекли слезы.
Марийка сказала правду. Она росла одиноко, не любя родителей и не встречая ни с чьей стороны участия. Вокруг она не видела ничего, кроме страдающей матери и развратного отца. Она сочувствовала матери, но не могла помочь ей, вытащить ее из трясины: мать любила свое унижение, она была так воспитана. Марийка любила свою мать, но той жалостливой любовью, которую обычно матери испытывают к своим глупым и физически безобразным детям, бездарность, глупость и безобразие которых ясны даже материнскому взгляду. А отца своего она просто ненавидела.
— Что же нам делать? — спросил Смил.
— Решай ты. Я буду делать, что ты скажешь. Отец хочет выдать меня за тебя, потому что ты богатый и умный. Я слышала, как он говорил матери: «У этого парня много денег, и я хочу во что бы то ни стало сделать его своим зятем». Только вырви меня, Смилчо, отсюда, а потом — как хочешь! Я согласна бежать с тобой, бросить и Рущук и родителей.
И она закончила речь свою сладким поцелуем.