Между тем кир Георгий предавался таким размышлениям:
«Я этого парня из своих рук не выпущу. Давно ищу хорошего жениха для дочки — и вот, наконец, нашелся. Марийка должна выйти за богатого. А у Смилчо около пяти тысяч лир. Я бы нашел в Рущуке и богаче зятя, да богатые все — либо старики, либо вдовцы. К тому же Смилу легко будет выбиться в люди. Имей я в молодости пять тысяч лир, я бы теперь был первым человеком во всей Турции… Ненчо Тютюнджия к моей дочери сватался, хотел моим зятем стать. Тоже было бы славно. Но ему скоро пятьдесят стукнет, и у него около десяти тысяч лир. А ежели Смилчо за ум возьмется, так за двадцать лет больше тридцати тысяч лир сколотит. Лучше выдам за Смилчо… А насчет школы, это я прекращу. Не к лицу моему зятю быть учителем. Боюсь только, как бы этот старый черт дела не испортил… Но спасибо Митхад-паше. Бог даст, все будет по-хорошему».
— Погляди-ка, Георгий, — сказала Георгевица своему повелителю, кивнув головой.
— Смилчо — наш, — ответил Георгий, осклабившись, как лошадь, которая хочет кого-нибудь укусить.
— Когда он уходить стал, я велела Марийке подождать его у калитки и поговорить с ним.
— Ишь ты, хитрая какая! — промолвил Георгий, осклабившись еще больше.
— Кто не хочет добра своему детищу? — возразила тетушка Георгевица. — Я ведь ее для ее же пользы послала. Чего ей еще надо? Смилчо богат, из хорошей семьи. Отец его попусту денег не тратил. Когда жив был, не позволял, чтобы в дом к нему простоквашу, соленую рыбу, брынзу да кислую капусту носили: эта еда, мол, только хлеб портит. Умный был человек. Дай бог, чтоб сын в отца пошел! Умирая, старик велел жене своей священникам по грошу дать да по карловскому платку. Да она не послушалась — дала по сто пар и по липисканскому платку… А Иисус Христос заповедал: «Жена да покорится мужу». Семерым священникам по сто пар да по липисканскому платку — деньги немалые!
«Вот и добывай всю жизнь, а умрешь, так те же попы тебя поносить будут», — подумал кир Георгий.
И вслух промолвил:
— Довольно об этом. Скажи-ка лучше, все ли ты приготовила для свадьбы? Я хочу пышную свадьбу устроить, как богатому и «знатному» гражданину полагается.
— А скажи, кто расходы покроет? — осведомилась Георгевица.
— Я. Нынче такие времена, что жених не хочет тратиться и платить, а сам норовит взять и чтобы тратились другие. Прошло время, когда невест покупали.
— Мы люди старые и устроим свадьбу по-старинному, как отцы наши устраивали. Пусть Смилчо платит за все: он богаче нас. Ты на людей не смотри. Когда он опять придет, скажи ему, что гроша ломаного на свадьбу не потратишь. Скажи, что у тебя ничего нет, что ты разорился, что у тебя отняли тысячу червонцев. Слышишь?