Андрей, конечно, уловил замысел патрона. Но как приблизиться к Савари, как сделать так, чтобы министр посвятил его в свои планы, да еще и допустил к их осуществлению. Все это казалось Андрею невероятным, о чем он и сказал Чернышеву.
Но тот, в свойственной ему манере балагура, ответил:
— А вы постарайтесь сделать все наоборот. Чтобы министр захотел приблизиться к вам. Знаю, то, что я сейчас скажу, вам не понравится, но Савари повсеместно вербует шпионов, чтобы они работали против России. Станьте на время одним из них.
Действительно, слова Чернышева возмутили Андрея. Он уже хотел было сказать ему что-то резкое, но Чернышев опередил его:
— Не надо возмущаться. Разведка — грязное дело. В белых перчатках вы свою задачу не выполните. И еще, послушайтесь моего совета. Берите пример с меня. Ведите себя раскованно. Пейте, играйте в карты, волочитесь за женщинами. Приобретайте славу легкомысленного человека. Савари давно бы заинтересовался моей персоной, не будь я специальным курьером самого государя императора российского.
Кортеж Наполеона замедлил движение, а потом и совсем остановился. Перед очередным узким мостом через небольшую речку образовался затор, и Чернышев быстро пересел в свою коляску, идущую следом за коляской Андрея.
* * *
Чернышев заблуждался, когда говорил, что министр полиции им не интересуется. Привилегированное положение специального посланника российского императора Александра I при дворе Наполеона постоянно вызывало раздражение и бурные пересуды между министрами и среди высокопоставленных военных. Савари в эти разговоры вовлечен не был. Нынешнее высшее общество Франции игнорировало министра полиции за невежество и узость взглядов, что сильно било по его самолюбию.
На самом деле, министр полиции был настоящим полицейским в том смысле, что он обладал полным набором качеств, необходимых человеку для наилучшего исполнения этой должности. Главными из них были гипертрофированная подозрительность и завистливость. Он завидовал успешным людям и каждого из них в чем-либо подозревал, а многих и ненавидел, в том числе и своего бывшего шефа, Фуше, как оказалось, не зря. Фуше, когда Наполеон снял его с министерской должности, попросил себе несколько дней отсрочки для передачи дел. На самом деле он использовал это время для уничтожения множества документов, в том числе и списков осведомителей, что сильно затруднило Савари вхождение в должность.
Завидовал и подозревал в чем-нибудь он и почти всех министров, а также крупных военачальников. Собирал на них досье.
Что уж говорить о приезжих?! За Чернышевым велась постоянная, тонко организованная негласная слежка, однако компромата, за исключением пьянства и беспорядочных связей с женщинами из самых разных слоев общества, пока не обнаруживалось. Не мог не заметить Савари и появления в Париже корнета Славского. Досье на него уже давно лежало на его столе. Сегодня он сам наблюдал встречу корнета с Чернышевым. Встреча как встреча. Дурачились, пили. Потом уехали одновременно, но не вместе. Как доложило наружное наблюдение, каждый в своем экипаже. Разъехались по домам.