Так и приспособился Андрей проводить время в университете. Либо у Марселя, либо в библиотеке. Она тоже на лето не закрывалась. А уж по воскресеньям Андрей предавался конным прогулкам. Случались изредка и светские рауты. Их он тоже не пропускал. Видел там несколько раз Чернышева. Очень хотелось переброситься словом с ним. Но тот инициативу не проявлял, а самому напрашиваться на разговор казалось неправильным.
Попадался ему на светских мероприятиях и Савари. Но тот делал вид, что с молодым человеком не знаком, либо сухо кивал головой, глядя на Андрея свысока.
По вечерам, при свете свечи Андрей читал теперь «Монитёр», официальную парижскую газету, выражающую мнение императора и правительства буквально по всем вопросам. Другим газетам дозволялось только перепечатывать материалы из главного рупора страны, публиковать объявления и местные новости второстепенного характера. Многие местные газеты закрывались, так как теряли подписчиков, либо превращались в листки объявлений.
Еще когда Наполеон стал первым консулом, он громогласно заявил: — Если я дам свободу прессе, то и трех месяцев у власти не останусь.
Верный своим словам, Наполеон свел журналистику к нулю. Находились, конечно, строптивые авторы и издатели, которые пытались сопротивляться, печатали тем или иным путем какие-то свои суждения. Но и с изданиями, и с авторами расправлялись круто. Попытки такие постепенно сошли на нет, и во Франции постепенно воцарилось единомыслие, нарушаемое, возможно, но лишь при встречах в узком кругу. В широком кругу противоречить официальной линии было опасно. Доносчиков стало на удивление много.
Но газету Андрей вычитывал скрупулезно, далеко не только из праздного любопытства. В ней должна была быть напечатана заметка, которая даст намек ему на примерные сроки прибытия Петра Разина с долгожданным грузом. Кто напишет заметку, и как она попадет на страницы газеты, Андрей не знал.
Постепенно вживаясь в размеренный праздный быт, Андрей ощутил себя обычным парижским обывателем, правда, не отягощенным материальными заботами. Люди же вокруг него жили весьма напряженной жизнью. Постоянные войны, что вел Наполеон уже десятилетие, несомненно, несли ему славу. Контрибуции, которые получала Франция от побежденных стран и народов, рекой текли в Париж, а оттуда тонкими ручейками растекались по подрядчикам, обслуживающим армию. Населению же, конечно, перепадали лишь крохи.
Сколько денег втекало в страну, столько и вытекало. А убыль мужчин в ней уже ощущалась, но не восполнялась. В предместьях Парижа встречалось множество заброшенных угодий, закрытых мануфактур. Не хватало рабочих рук. Почти все трудоспособные мужчины носили солдатскую форму. На хозяйстве оставались старики, дети и женщины. При этом в стране, как казалось Андрею, царило всеобщее, буйное умопомешательство. Народ не сомневался в своем вожде. Был убежден, что он избавит Францию от всех ее врагов, внутренних и внешних. Готов был умирать за него где угодно и когда угодно.