И тут же у него в мозгу буквально вспыхнуло четверостишье из спектакля театра на Таганке:
Шагают бараны в ряд,
Бьют барабаны.
Шкуры для них дают
Сами бараны!
Виктор не ожидал, что будет так болезненно переживать развал СССР, но потом, общаясь с друзьями и знакомыми, понял, что самым досадным для него и для других было узнать, что всю свою жизнь они прожили в атмосфере постоянной лжи. И никто не поручится, что ложь кончилась. Недоверие к власти любого уровня стало основой мотивации действий для Виктора и для неизвестно сколь большого числа других российских граждан.
Второй раз в двадцатом веке власть в России рушилась сама, буквально под собственной тяжестью и от безволия ее лидеров, а не в результате системных действий внешних или внутренних сил. И оба раза не было в стране сил, готовых ответственно принять ее на себя. Власть подхватывали случайные группы людей, оказавшиеся в нужный момент в нужном месте…
Если такое случилось уже дважды, можно предположить, что подобное событие может и повториться!
Полк, где служил Пьер Конде, квартировал в небольшом селении на севере Франции. До Парижа отсюда было с неделю пути, и, хоть еще и не скоро, но уже надо было заранее думать о том, как туда добраться. Служба во французской армии показалась ему куда как более легкой, чем в русской. С утра и до обеда шли занятия. Перерыв на обед длился два часа. Потом еще два часа службы, и те, кто не был занят в нарядах, до отбоя были свободны. По воскресеньям службы не было вовсе. Только наряды, в которые назначали по очереди.
Солдаты уходили в селение, пили там вино, курили трубки, разговаривали с местными жителями, что-то покупали у них, но не задирались. С этим было строго. В селении постоянно находился офицер со взводом солдат. Они моментально расправлялись с буяном, увозили его в расположение полка и сажали под замок. Могли и уволить из армии, без выплаты жалования, разумеется.
Свел там знакомства и Пьер. Пожилой сапожник заходил по вечерам в местное питейное заведение пропустить стаканчик-другой с соседями, поболтать о том о сем. Ничего похожего в российских деревнях не было. Наверное, и слава Богу. Вина, такого как во Франции, в России нет и в помине, не хватало еще, чтобы водку там пить начали. А здесь, вроде и пьют много, а пьяных нет. То ли меру знают, то ли вино такое.
Подсел старик как-то к солдатикам:
— Ну что, родимые, все воюете? А кто же за вас работать-то будет?
— Вот состаримся, как ты, дед, тогда и поработаем, — ответил кто-то из солдат.
— Когда состаритесь, да поранят вас, вот, как меня, много не наработаете. Война — дерьмо! — высказал свое веское мнение старик.