В этих условиях формирование обозов превращалось из работы в искусство. Причем прибыльное. Командиры частей, посылая фуражиров за очередной порцией товаров, зачастую давали им деньги, так сказать, на представительские расходы. Как использовались эти деньги, можно только догадываться, но те, кто приезжал с ними, формировали обозы много быстрее, чем остальные.
Так что работа Андрея превратилась для него в непрерывную скачку от одного склада к другому, в ругань с нерасторопным и корыстным складским начальством. В поисках нужных товаров для очередного обоза бывало, что за день он пересекал реку до десятка раз. Под его приглядом обозы в действующую армию стали уходить много чаще, чем раньше. Но в мыслях своих Андрей был очень далеко от окружающей его повседневной действительности. Он видел себя там, в Европе, в Париже, других европейских столицах, где вершилась большая политика, где ставкой в игре были не деньги, а судьбы стран и народов.
Между тем, весна уже начинала входить в свои права, а с ней приближался и час отъезда Андрея в действующую армию. Федька же по весне должен был отправиться в Рузу передать Настеньке весточку от него. Сказать Федька должен был ей, что как только война позволит, Андрей сам за ней приедет. Поженятся они и будут жить счастливо многие годы.
Говорят, если хочешь насмешить Бога, расскажи ему о своих планах. Так и вышло. Когда уже все было подготовлено к отъезду Андрея в армию, когда в спешке доделывались последние бумаги и надо было срочно забрать их из министерской канцелярии, в очередной раз вскочил он на коня. Подумал, что стоило бы поехать в объезд, через мост, но времени было в обрез. Вот и направил он коня прямиком, на ледяную переправу через Неву.
В очередной раз подъехав сюда, Андрей увидел на берегу столпотворение саней и народа. Заторы здесь случались и раньше. То лошадь поскользнется и упадет, то сани вдруг сцепятся, и возчики с криком, щелкая кнутами, поведут разборку. Затор на этот раз случился основательный, но привычного шума было не слышно.
Увидев приближающегося к переправе конного гвардейского офицера, зная крутой нрав людей его круга, народ пришел в движение, стал жаться к саням, отводить их с дороги, но не вперед, как обычно, а куда-то вбок. Что-то было не так в поведении людей, но занятому своими мыслями Андрею было не до них.
На спуске к реке конь заупрямился, встал на дыбы, не хотел спускаться на лед. Но Андрей подбодрил его, похлопал коня рукой по шее, и тот поверил хозяину, вышел на лед, и снова попытался остановиться, однако шпоры сделали свое дело. С берега что-то кричали. Различались отдельные слова. Андрей понимал, что его предупреждают об опасности. Благоразумие требовало: вернись. Гордость же требовала двигаться вперед!