В эту ночь повторился сон, в котором Виктор прошел через новую дверь и снова очутился в большом помещении. Он убедился, в том, что находившиеся там люди действительно живут в соседних домах. Они проводили время в разговорах и выглядели весьма довольными. Чувствовалось, что люди заняты важным общественно полезным делом.
Проснувшись, Виктор не поленился встать с кровати и подойти к новой двери. Ожидая увидеть за ней заснеженный сад и ощутить холод морозной мартовской ночи, он взялся за ручку двери. На этот раз она легко поддалась, но за дверью действительно оказалось большое, заполненное людьми помещение. Более того, на этот раз его появление здесь заметили. Взгляды всех присутствующих обратились к нему, как будто именно его тут и не хватало. Видимо, именно в этой комнате и формировалась та самая новая общность независимых, свободных и сытых людей, в которых так нуждалась демократия. Виктор уже собрался перешагнуть через порог, но тут ему вспомнился его собственный поход во власть. Давно, в конце восьмидесятых, и слова жены: «Занимался своими железками, вот и занимайся! Беда, коль пироги начнет печи сапожник!» Да и кто он, в конце концов, такой, чтобы определять будущее страны с тысячелетней историей?
Виктор с треском захлопнул дверь и вернулся в свою постель. Что-то там за дверью было не по нему Перспектива включиться в нескончаемые споры его не радовала. А ничего другого там не ожидалось.
Утром Виктор проснулся с твердо принятым решением. Нельзя изменять самому себе. Надо работать, как он это делал всю жизнь, и нечего тут нюни распускать. Дом его понял и перестал предлагать альтернативные варианты жизненного пути.
С месяц, наверное, Виктор изнурял себя походами по окрестностям, питаясь исключительно тем, что давал ему дом. В свои шестьдесят лет он был в хорошей физической форме, а теперь, оказавшись на свежем воздухе, он снова чувствовал себя таким же сильным и легким, как в молодости. За день он проходил теперь около сорока километров и далеко не всегда возвращался ночевать домой. Усталости при том не испытывал, да и холода не ощущал, хотя ночевал часто в лесу в заброшенных сторожках, а то и в полях, в редких теперь стогах сена.
Как-то, когда уже стало тепло, когда зазеленела трава, а деревья стали покрываться свежей листвой, Виктор, вернувшись домой, заметил, что в метре от дома появился небольшой холмик. Сразу же вспомнился Григорий. Где он теперь, что с ним, жив ли вообще? За тридцать лет знакомства с ним Виктор так и не узнал, где живет его благодетель. Есть ли у того, кто помогал ему самому, да и многим другим строить свои дома, собственное жилье?