Образованная, знатного происхождения молодежь в то время была только в армии, и Барклай-де-Толли лично занялся поиском подходящих молодых офицеров. Первым ему тогда подвернулся граф Чернышев. В нем воплощалась буквально вся совокупность требований к кандидату в разведчики: образован, обаятелен, артистичен, приобрел, а точнее сказать, нагулял достаточный опыт светской жизни, к тому же смел, да и склонности к авантюрам очевидны.
Чернышева Барклай-де-Толли посоветовал Александру I отправить в Париж, к Наполеону, как своего личного представителя, а заодно и курьера. Теперь надо было найти напарника Чернышеву, человека, способного подстраховать при необходимости или толково выполнить любое его поручение.
Поиски напарника Чернышеву затянулись, и лишь вчера, подписывая документ о производстве Андрея Славского в корнеты его величества лейб-гвардии гусарского полка, Барклай-де-Толли вспомнил его отца Ивана Николаевича, с которым был знаком. С ним в равных чинах он был в битве под Аустерлицем. А уж потом их пути разошлись. На то воля Божья. Ясно, что отец постарался дать единственному сыну хорошее образование. И со знатностью здесь все в порядке, семейство княжеского рода. Сам Барклай-де-Толли не мог похвастаться высоким происхождением, но относился к этому спокойно, ущербности собственной от этого не ощущал. Впрочем, если бы что-либо подобное он испытывал, то не стал бы никогда военным министром.
Утром следующего дня Барклай-де-Толли отправился наносить визит своему старому боевому товарищу, отставному полковнику Славскому. По петербургским понятиям время для визитов начиналось после полудня и заканчивалось около полуночи. Приехать в гости утром, значило нарушить этикет, что допускалось только при острой необходимости.
Около десяти часов утра пароконный экипаж министра въехал во двор усадьбы полковника Славского и остановился перед высоким мраморным крыльцом. Казак спрыгнул с запяток кареты и постучал в дверь. Лакей, изумленно посмотрев на экипаж и выслушав казака, пошел докладывать барину.
Ждать, однако, пришлось недолго. Давно уже не выезжая в свет, Иван Николаевич вставал рано и, хотя гостей не ожидал, одевался дома прилично. Так что уже через минуту гость и хозяин сидели за столом в полумраке гостиной.
— Что-нибудь с сыном? — сразу, у самого входа встревожено спросил Иван Николаевич. Узнав же, что с сыном все в порядке, он успокоился, стал приветлив, любезен и гостеприимен. Вскоре в гостиную внесли множество напитков и закусок, которых хватило бы десятка на два голодных ртов. Но, ни гость, ни хозяин к ним даже не притронулись. Они громко и азартно говорили о Наполеоне, предстоящей войне и военной хитрости.