Решение пришло моментально: ехать в имение графини прямо сейчас, предупредить, что по делам службы не сможет завтра явиться к чаю. А там, глядишь, может и с Еленой повидаться удастся.
Через пару часов он уже подъезжал к большому и тщательно ухоженному имению графини, славившейся в округе своим хлебосольством. Барский дом со служебными постройками и садом стоял на возвышении и был огорожен невысоким забором. Уже издали Андрей приметил в саду беседку.
— Не в ней ли милая Елена читает книгу до обеда, — подумал Андрей и направил коня прямо к забору. Получилось почти что в рифму. Хотя по правде, во время танца, на вопрос о том, как она проводит время у тетушки, девушка сказала ему совсем другое. В первой половине дня она вместе с сестрой хлопочет по хозяйству и вышивает, а после обеда идет в беседку и читает французские романы. Время сейчас было послеобеденное.
Недолго думая, Андрей привязал коня к молоденькой березке и, перемахнув через забор, очутился в зарослях сада. До беседки было метров пятьдесят. Пробираясь через кустарник в просветах между ветвями, Андрей увидел сначала шляпку, а потом и тонкий профиль той, к кому он стремился всей душой. В то же время на дорожке, ведущей к беседке, послышались шаги. Андрей замер. О том, что в саду может оказаться кто-то, кроме сестер, их гувернантки и самой графини, он как-то не подумал.
По дорожке к беседке шел офицер. В этом Андрей не сомневался. Шаг был четкий, под ногами поскрипывал песок, позванивали шпоры. Выходить теперь из укрытия было смешно и глупо.
— Так вот как мы читаем романы! — чуть ли не со злостью подумал он про себя и, стараясь не шуметь, направился обратно к забору. И тут прямо перед ним вдруг оказалась мадемуазель Лагарт.
— Сейчас закричит! — подумал он, но мадемуазель и не думала кричать. Она поднесла пальчик одной руки к улыбающимся губам, а другой рукой театральным жестом указала корнету путь к забору. За те недолгие десятки секунд, пока Андрей шел от забора к беседке и обратно, в нем вскипало и исчезало множество чувств: восхищения при виде любимой, возмущения от нежданного появления конкурента, неловкости и страха быть обнаруженным. Теперь, с появлением на сцене мадемуазель Лагарт, на смену всему этому пришло ощущение водевиля. Мимо нее он прошел, весело улыбаясь, и чуть ли ни строевым шагом. Снова перемахнул через забор, вскочил в седло и с легким сердцем пустился в обратный путь.
* * *
Утром Андрей предстал перед отцом, поклонился ему, поцеловал руку, подумав про себя:
— Постарел-то как, — не виделись с полгода.