Аэропорт имени Шарля де Голля встретил их теплым вечерним бризом. Выйдя из самолета, Ника замерла на трапе и вдохнула полной грудью воздуха. Михаил не мешал ей, не торопил, любуясь ее профилем, сжимая в руке ее руку. Н-да… Она как-то сразу вписалась в местную ауру, пропитанную красотой, модой и женственностью. И не Ника была создана для Парижа, а он для нее, — эта мысль тоже невольно зародилась в голове. Наверняка она не раз бывала за границей, вот и загранпаспорт у нее имелся с разными штампами. Но Михаил мог гордится уже тем, что Париж покажет ей первым.
Машины уже ждали их у трапа. В одну сели он с Никой и охранник. Вторую занял другой охранник, и она отправилась за ними следом, пересекая широкое поле и увозя их в город любви.
— А какую оперу мы будем слушать? Даже забыла поинтересоваться, — немного нервно рассмеялась Ника в машине.
Она волновалась, и это чувствовалось по ее подрагивающей ладошке, которую она разрешала Михаилу не выпускать из своей.
— «Дон Жуан» Моцарта, если верить афише.
— Я в музыке не очень… — смутилась Ника.
— Я тоже. Но мы не только идем слушать оперу, но и смотреть на один из самых красивых оперных театров. В Гранд-Опера туристы ходят как в музей. Там есть на что посмотреть.
— А ты там часто бываешь?
— Не очень, — уклончиво отозвался Михаил.
Бывал, конечно. И женщин возил в Парижскую оперу. Но все это было до появления Ники в его жизни, о чем он предпочел бы не вспоминать. После этой поездки ему вряд ли захочется побывать в Опере Гарнье с какой-нибудь другой женщиной. Ника затмила их всех, как и вытеснила о них мысли из головы Михаила.
— А твои охранники тоже будут смотреть оперу? — понизила Ника голос до шепота и приблизила к нему лицо.
Она это сделала, чтобы не услышал предмет разговора, сидящий рядом с водителем, а Михаил пришел в восторг, что теперь может с чистой совестью поцеловать ее.
— Будут, — лукаво отозвался он и прижался к ее губам.
Она ответила на поцелуй — доверчиво и естественно, даря ему ни с чем несравнимое удовольствие, позволяя сжать себя в объятьях, прижимаясь к нему всем телом.
— Хорошая у них работа, — так же шепотом с улыбкой отозвалась после поцелуя.
— Она не всегда такая, — кивнул Михаил, не желая вдаваться в подробности и пугать ее.
Его жизнь была настолько публичной, что охрана уже стала неотъемлемой ее частью. Михаил привык везде бывать с сопровождением. Понимал, что пока еще Ника этого не понимает и дичится. Но и она привыкнет.
— И ты съел всю мою помаду, — хихикнула она ему в плечо. — А Эрнест пошел развлекаться, как недавно сообщил.