Черт побери эту треклятую пушку. Мы не будем рисковать нашими жизнями из-за нее. Мы легко найдем другую. Я отдал приказ моим людям, или, верней, тем, которые со мной остались у орудия. Некоторые, в том числе Александров, удрали. Распрячь, снять затвор и прицел и собраться за угловым домом на главной улице, в ста саженях. Убедившись, что все исполнено, я побежал туда же. Там я застал моих людей, Арсеньева и Обозненко.
– Господин полковник, орудие безнадежно заклинилось. Разрешите его бросить, чтобы не рисковать людьми?
Но Обозненко был старой школы. Для него орудие представляло знамя.
– Нет, нет и нет! Нужно его вызволить во что бы то ни стало!
Мы опять взяли лошадей и побежали к орудию. Арсеньев, силач, присоединился к нам. Обозненко вернулся к остальной батарее.
Кругом никого, зловещая тишина. Кое-как прицепили лошадей, пихали, тянули, напрягались сверх сил. И вот орудие тронулось и пошло. Мы вскочили на коней и пошли рысью. Завернули за угловой дом. Наших видно не было. Постромки были перепутаны. Две прицеплены на тот же крючок, одна обвилась вокруг ноги лошади. Но останавливаться было слишком опасно. Мы шли дальше рысью. Я убежден, что красная пехота занялась грабежом убитых и раненых казаков и дала нам время увести орудие.
Наконец мы увидели цепь пехоты, идущей нам навстречу. Они были в английском обмундировании – наши пленные из-под Ольгинской.
– Наконец-то, вот наши.
Как только мы прошли цепь пехоты, мы спрыгнули и распутали постромки. Это потребовало всего полминуты. Опять сели и пошли дальше рысью.
Арсеньев сказал мне:
– У этой пехоты странный вид.
Действительно, хоть все мое внимание было обращено на постромки, я заметил, что один пехотинец чертил вокруг себя круги штыком по земле. Так не идут в бой. У нас было чувство, что они нам смотрят в спину. Наконец поворот улицы скрыл нас от их глаз. Мы перешли на шаг.
Вдруг откуда ни возьмись появился капитан Малов, удравший во время обстрела. Рубашка его была залита кровью.
– Саша, ты ранен?
– Нет, это кровь лошади.
Он сконфуженно сел на лафет.
Злые языки (Лукьянов) уверяли, что Малов так перетрусил, что залез в развороченный снарядом труп лошади и пролежал там все время боя.
Казачий пост направил на нас винтовки.
– Стойте! Кто вы такие?
– Артиллеристы, черт вас побери. Опустите винтовки.
– Откуда вы идете?
– Вы же видите, что мы идем из станицы.
– Станица занята красными.
– Вовсе нет, мы только что повстречались с нашей пехотой.
– Она уже больше не наша. Они перебили офицеров и перешли к красным.
Вот тогда я действительно испугался. Раньше все мое внимание было поглощено орудием и не было времени сообразить положение. Почему они нас пропустили? Не убили или не забрали в плен? Приведенное орудие доставило бы им похвалу красных.