Улыбка девушки на мгновение гаснет, но тут же оказывается натянутой обратно. Неправильно, принужденно.
– Меня зовут Клеменс, – говорит она, и это красивое имя он проговаривает одними губами еще раз, чтобы запомнить.
Кажется, что память опять обманет его, умыкнет из-под носа и эту крохотную деталь и заберет с собой и девушку, и ее улыбку. Он пробует назвать себя в ответ – он откуда-то знает, что так принято, – но с ужасом понимает, что не может этого сделать.
Девушка понимающе кивает ему и говорит, словно читая мысли:
– Все в порядке. Я знаю, как вас зовут. Вы – Джеймс. Мистер Джеймс Беккет из Норвича, графство Норфолк.
Он кивает. Ни в мыслях, ни в чувствах это имя не вызывает отклика. Поэтому он доверяется девушке Клеменс и первый раз пытается улыбнуться.
– Вам идет улыбка, мистер Беккет, – говорит Клеменс. – Улыбайтесь почаще. И не грустите, хорошо? Главное, не грустите.
***
Джеймс сидит в полупустом зале антикварной лавки мистера Паттерсона, пьет чай из голубой фарфоровой чашечки с незатейливым узором и старается не слышать, как в очередной раз ссорятся Клеменс и Бенджамин.
– Когда я спросил тебя, был ли другой способ, ты сказала, что был! – взрывается обыкновенно спокойный юноша.
С ним Джеймс встретился в больничной палате, в госпитале английского городка, где оказался сам с подозрением на сотрясение мозга. Бенджамин впервые предстал перед ним тогда – бледный юноша с темными кругами под голубыми глазами, со спутанными черными волосами, на ноге и ребрах – гипс, повязка на голове. Он встретил Джеймса радостными выкриками, тут же закашлялся и попытался сесть, игнорируя слова строгой медсестры. Когда Джеймс, извинившись за свой потрепанный вид, спросил его имя, Бенджамин замер и вмиг стал серьезным. А потом Джеймса выпроводила из палаты Клеменс, попросила подождать и заперлась внутри вместе с шокированным Бенджамином.
У них состоялся разговор, которого Джеймс не услышал. По его окончании Бенджамин представился Джеймсу: «Бен, Бен Паттерсон». И голос его сломался дважды, а сам Бен не выглядел таким радостным, как прежде.
– Я уже говорила! – кричит в ответ Клеменс. – Я испугалась, что у меня не хватит сил на него! Вдруг я бы сделала все еще хуже, вдруг бы он умер!
Они ругаются так уже не впервые. Джеймс проводит рядом с этой парочкой довольно много времени и до сих пор не может понять природы их отношений. Кажется, они должны быть друзьями (иногда Джеймс думает, что они встречаются, но потом гонит от себя подобные мысли, потому что они вызывают тупую ноющую боль в груди).
Джеймс решает остановиться на термине «приятели», и Бенджамин, услышав это однажды, хмуро ему кивает.