Центральный комитет Балтийского флота имел огромную власть: без его согласия не исполнялся ни один приказ. Но советской власти он уже не был нужен. 29 января 1918 года Совнарком издал декрет об организации Рабоче-крестьянского Красного флота. Центробалт распустили, ввели должность главного комиссара Балтийского флота и образовали Совет комиссаров Балтфлота (Совкомбалт). Николай Федорович Измайлов руководил моряками-балтийцами после Дыбенко. В январе 1918 года его утвердили главным комиссаром Балтийского флота.
Привыкшие к свободе моряки не хотели подчиняться комиссарам, назначаемым Совнаркомом. Коллонтай, считая, что знает и понимает балтийцев, убеждала моряков покончить с анархией, подчиниться решениям Совнаркома и разоружиться: «Живописное заседание в огромной кают-компании «Штандарта». Публика задета, заинтересована, возбуждена. Лица серьезные, внимательные. Один председатель притворяется бесстрастным и невозмутимым, а то — не сдержишь их. Горячая матросня. Речи, речи и речи… Поток, водопад… Отвечают — центробалтщики. Горячатся. Не хотят «полного роспуска»… Из-за резолюции — война, конечно, словесная. Но может дойти и до большего… Настроения у ребят, что называется, «подъемные»… С немцем там можете мириться, а вот насчет комиссаров флота — тут «мы себя отстоим».
Пока выясняли, как и куда ехать дальше, пока Алексей Цветков предусмотрительно зашивал часть денег в жилетку, пришло срочное известие из Петрограда.
«Совнарком вынес постановление о нашем согласии заключить мир с Германией. Это изменяет всю картину. После этого нам незачем ехать в Европу», — пишет в дневнике Александра Михайловна.
Вечером с помощью буквопечатающего телеграфного аппарата, изобретенного американцем Юзом, связались с Петроградом, на том конце провода — Дыбенко.
«Заседание Совнаркома, — записала в дневнике Коллонтай, — было (по словам Дыбенко) очень бурное. Прекращение войны сейчас кажется невозможным, раз мир должен быть заключен с капиталистами. Что скажут немецкие рабочие? Многие считают, что это шаг, ведущий к гибели всей революции. Мысль о мире с кайзером не укладывается в голове…
Полная неопределенность, что будет с нашей делегацией. Я считаю, что ехать следует независимо от вопроса о немцах. Именно сейчас надо информировать заграницу, разъяснять. Натансон склоняется к тому, чтобы ехать обратно. Левоэсеровское Цека резко против мира с немцами. В Совнаркоме обострение отношений…
Мне кажется, что левые эсеры очень крепки сейчас в ЦИК. В Совнаркоме тон задают наши, и эсеры там вроде «гостей», но когда придешь в Президиум ЦИК — атмосфера другая. Спиридонова господствует, распоряжается, возле нее — целый штат…»