…Я уже на ней (ну и кожа у нее — на год младше меня!), все хорошо, как вдруг почувствовал… Э-э-э, вы че!
Ни туда ни сюда. Вернее, сюда-то как раз можно, туда — нельзя. Ясно. Кина не будет. Только начал, твою мать! «Got in and got soft».
Я сел на кровати. Глянул на это обвисшее позорище…
— Да что за гадство! — заговорил чей-то голос, вроде бы, мой, — ведь стоит же он! По утрам так стоит, когда не надо. А когда надо… Сука!
Поймал себя на том, что оправдываюсь самым жалким образом, и заткнулся. Она тоже молчала. Я боялся на нее смотреть.
…Однако пауза затягивалась, делаясь все более и более невыносимой…
— Может, я подуспокоюсь, и мы еще… — начал было ныть я, нимало не веря, что будет какое-то «еще», но она вдруг сказала:
— Иди ко мне.
Ась?
— Ну давай, иди, иди… — эти слова прозвучали уже тише, сходили на шепот…
……………………………………
Всегда можно что-нибудь придумать. Опытная она оказалась, не то что я, лось сохатый.
— Может, останешься?
Но она лишь рассеянно, но твердо покивала в смысле «нет», вглядываясь в телефон, вызывая такси.
Между тем ночь продолжалась. Ничто не могло ее отменить.
Дверь за ней захлопнулась. И, как ни странно, я испытал облегчение. Я остался один. Не было сейчас человека, который был бы более один на всей нашей сваренной в мешочек планете. И я был рад этому. Все как всегда. Уже много лет.
Ведь ночь, тем не менее, продолжалась. И еще долго меня не побеспокоит день. Никого рядом нет… Хорошо…
Я много лет жил без травы, той, по которой ходят. Я гонялся и гонялся за ней, ездил на окраины, где ее полно, но так и не смог увидеть ее. Я вырывал ее из земли, вместе с землей мял в ладони, вглядывался в нее и вглядывался, подносил к лицу, нюхал, приговаривая: «Смотри, гад! Вот же она!» Но все без толку. Я ее не видел, не чувствовал.
Но в красном, кирпичном Йорке, не в центре, а в поселковых его предместьях, я вышел на сельскую земляную дорогу, по обеим сторонам которой росла такая же самая трава. И я увидел ее. Зацепившийся за что-то крюк в душе внезапно отцепился. Я присел на корточки и смотрел на нее. Я ее вижу. Меня аж повело, хотелось даже так и сесть на задницу, да жалко было новых штанов. Но это ничего. Я смотрел и смотрел. Вот ты наконец: столько лет пряталась и нашлась черт-те где.
Я встал, насмотревшись. Простенькая дорога уходила вдаль, в неведомую английскую жизнь. Хотелось идти по ней и идти, и больше не возвращаться…
Это далеко не первая моя дорога. Хватало в моей жизни дорог, по которым хотелось идти и идти, и неважно, куда она приведет. Но я возвращался, потому что того требовали обстоятельства. И так и не набрался смелости, чтобы уйти, и не вернуться. Наплевав на «обстоятельства».