Разумеется, начало беседы носило ностальгический характер.
— В старые времена одна моя любимая служила в «Московской правде» и делала репортаж со знаменитого «Кристалла». Там было больше десяти очистных фильтров, а работало всего два. Даже водку для правительства очищали тремя.
Если Павел демонстрировал теоретические познания, то Кондратьева служба в бедной, как церковная мышь милиции приучила к холодному прагматизму.
— На черта вся эта хитроумная очистка и цены фирменных напитков! Запускаешь в бутылку уличной пиратской водки пол чайной ложки марганцовки, пару часов смотришь «ящик». На дне бутылки к этому времени, словно толстый слой ила, скапливаются все сивушные масла. Фильтруешь содержимое через марлю в хрустальный графинчик и получаешь нектар, чистый, как слеза ребенка. Ну, а ежели туда запустить еще активированного угля… Не напиток, а райская песня!
— И настоять его на зубчиках молодого чесночка, да на подмогу ему бросить в графинчик пару стручков красного жгучего перца! Жаль, что на нашем пиршественном столе нет таких слез Христовых.
— Эт-то точно. Встречи наши спланировать не можем, вот и пьем примитивный «сучок», не ведая, где окажемся в конце вечера: под столом, как заведено в России, или в морге. Кстати, если бы вчера один ворошиловский стрелок не промазал, то повод для возлияния был бы другой. И что обидно, пришлось бы тебе принять на грудь без моего участия…
— Задержание?
— Если бы! Похоже, кому-то я перешел дорогу. Думал всю ночь, не могу вычислить. Наш клиент, сам знаешь, сыскарей не трогает. Правила игры такие — мы ловим, он убегает. А тут…
— Дело Пронина?
— Нам туда совать свой нос запрещено.
— Запрещено, но суете. Понаслышаны, наш Вельяминов на стенку лезет при упоминании твоей фамилии. Кстати, поскольку после второго стакана чувствую львиную смелость, могу сделать правительственное сообщение. — Колокольцев передразнил телеведущего Осокина: — Я знаю человека, которого вы по «ящику» честному народу показали. Правда, о вознаграждении сказано не было.
— Так чего ж молчал, тоже мне дружбан, — мгновенно отрезвел Кондратьев.
— А потому, что вознаграждения не обещали, а неприятности — и к гадалке наведываться не надо. Наш это человек, Ванюша! Володька Степанков, и чин имеет наш — тоже майор.
— Разыгрываешь? — Ошеломленный Кондратьев застыл со стаканом в руке.
— За такие розыгрыши, старик, можно запросто схлопотать служебное несоответствие. А мне на пенсию неохота. Поэтому разговор сугубо между нами. И никаких утечек.
— Это как водится. Ну, раз вякнул «а», давай дальше по алфавиту.