— От батюшки, все от него, — развел руками Туманский и присел на краешек кресла. — Унаследовал, как говорится.
— Ну да, ну, конечно, — согласился Филимонов. — А то я подумал, что триста тысяч ты сюда, в кабинетик, вложил.
— О чем вы, Юрий Борисович? Какие…
— Да о тех «зеленых», что тебе японец поднес, с которым ты о фрахте договаривался. Как его, Такаяма? Он еще дизели нам втридорога всучил, и опять же ты с ним тогда контракт стряпал.
— Богом клянусь…
— Брось! Я Такаяму вчера русской кухней угощал да пообещал все его проделки забыть, если он честно расскажет, сколько тебе отстегивал. Представляешь, рассказал японец! Тебя за одно за это следует раздеть и в рефрижератор на полдня. Потом на тебе, как на колоде, хорошо будет дрова рубить. Про такую шутку наш Пал Палыч рассказал, Корчагин.
— Богом, Юрий Борисович, богом…
— Брось, повторяю! Мало того, что ты и меня, и его, — Филимонов кивнул в сторону Саши, смирно сидевшего напротив Туманского, — и всех нас обворовываешь, так еще в террористы подался. Чуял, что узнаю я про твой личный бизнес, и решил переметнуться? Не выйдет. Или ты здесь и сию минуту выложишь все про нового хозяина, или, — Филимонов вытащил из кармана маленькую рацию, — я вызываю снизу Пал Палыча со товарищи. Про рефрижератор повторить? Так что выбирай.
По лицу Туманского пробежала болезненная гримаса, он стиснул руки и повернул голову к окну, за которым уже занимался летний рассвет.
— Выбирай, — горестно повторил он. — Вы мне — холодильник, тот — морскую ванну. В сейф, сказал, запру, и поплывешь, как царь Салтан. Тот еще выбор.
— Не скажи! Холодильник — сегодня, а Салтан — может, завтра, а может, и никогда.
* * *
Говорят, что убить трудно в первый раз. Семен Михайлович не убивал ни разу, зато крал, обманывал и предавал всегда, сколько себя помнил. И сейчас он легко согласился с последним доводом Филимонова и предпочел рассказать все. Вернее, почти все, потому что всегда хорошо иметь кое-что про запас, а кое о чем умолчать.
Последнее падение Туманского началось недавно, когда Филимонов нежился на круизном «Михайле Ломоносове».
Оставшись «на хозяйстве», вице-президент первым делом поторопился провернуть операцию с Такаямой, обещавшую хороший доход в его личную кассу.
Договорившись о встрече с японцем на послезавтра, он решил удрать с работы на дружескую встречу коллекционеров живописи, когда позвонил некто с деловым предложением на редкость выгодного нефтяного фрахта. Дело не терпело промедления, и встречу назначили через час. Успех очередной операции с Такаямой кружил голову, и Туманский в этот момент был совершенно убежден, что новая сделка сулит богатый профит. Тогда он точно купит у Беленького тех двух «малых голландцев». Семен Михайлович уже знал, куда их повесить.