На мировом рынке дела шли неплохо. Сказывалось строительство железных дорог в США и Германии, а это настраивало французскую буржуазию на оптимизм. Огромная сумма могла быть выплачена Германии в условиях экономического роста без больших затруднений. Экономический кризис закончился в 1869 г., и экономисты могли рассчитывать, что следующий спад случится не ранее 1877 г. Однако случился casus 1873, внепланово разразился тяжелейший мировой экономический кризис 1873—1880 гг. Это событие, а также планы Германии помогли Франции выйти, наконец, на финальную стадию революции — закончить реставрацию. Но если говорить о кризисе и последовавшей депрессии, то они создали особые условия борьбы партий, неизменно демонстрируя: монархисты не в состоянии обеспечить стране выход из кризиса и бурное экономическое развитие. Падение в тесно связанной с внешними рынками текстильной промышленности было особенно сильным. Распространение в мире протекционизма поставило перед Францией вопрос о поиске новых рынков, каковыми могли быть прежде всего колониальные территории. Для их захвата страна должна была обладать гибкой и эффективной политической системой, отвечающей задачам развития в ней капитализма и его экспансии во вне.
Успех партии реставрации (монархической партии в широком смысле) после разгрома Коммуны 1871 г. казался столь серьезным, что многим грезилось возведение на трон даже не Наполеона IV (Маленький принц), а представителя Бурбонов графа Генриха де Шамбора. В начале 1873 г. Тьера на посту президента сменил Мак-Магон. Он начал чистку государственного аппарата от явных и скрытых республиканцев. Свобода собраний была ограничена. В конце года срок полномочий маршала-президента был увеличен до семи лет. Это казалось неплохим ответом на некоторые экономические затруднения и подходило для решения вопроса о восстановлении монархии. Палата депутатов предложила корону графу Шамбору. Правым политикам казалось ясно, что смена династии пойдет на пользу стране, уставшей от второго Бонапарта и рассчитывающей на мир и деловое процветание.
Шамбор оказался на редкость неадекватным положению человеком. Он отказался принять трехцветное знамя, что даже Мак-Магон счел нелепым. В отличие от представителя Бурбонов президент понимал: страна прошла век бурных событий и не способна быть прежней. Мак-Магон не мог не сознавать, что монархия лишь прикрывает постреволюционный порядок в экономике и распределении власти между классами, а не восстанавливает старый строй. Белое знамя с лилиями было здесь неуместно, поскольку работало бы на раздражение общества.