– Дело привычки, – отвечаю я. – Но почему вас выслали так задолго? Аж за семь месяцев!
– Столько времени требуется, чтобы разбить первый лагерь и наладить его работу. – Виола устало закрывает глаза рукой. – Мы с мамой и папой должны были найти хорошее место для посадки, разбить лагерь и начать строить все необходимое для тех, кто прибудет следом: контрольную вышку, склад для провизии, больницу… – Она поглядывает на меня сквозь щели между пальцами. – Стандартная процедура.
– Никогда не видел в Новом свете контрольных вышек.
– Да знаю я! У вас даже поселения между собой никак не связаны!
– Выходит, вы не религиозные переселенцы, – говорю я тоном всезнайки.
– При чем тут это? – не понимает Виола. – Какая религия может требовать, чтобы ее приверженцы отрезали себя от остального мира?
– Бен говорил, они прилетели сюда в надежде на простую жизнь. Будто бы давным-давно даже была битва за ядерные генераторы – их тоже хотели уничтожить.
– Да вы бы все умерли! – в ужасе восклицает Виола.
– Вот их и не уничтожили. – Я пожимаю плечами. – Даже когда мэр Прентисс приказал избавиться от всего остального.
Виола трет ноги и сквозь дыру в крыше смотрит на звезды.
– Мои родители так радовались… – с горечью говорит она. – Их ждал целый новый мир – новая планета, где можно начать все заново… Столько надежд… – Девочка умолкает.
– Жаль, что они не сбылись. Виола опускает глаза на ноги:
– Ты не обидишься, если я попрошу тебя посидеть на улице, пока я засыпаю?
– А, конечно! Без проблем.
Я беру рюкзак и выхожу на улицу сквозь проем, который когда-то был дверью. Манчи тоже встает и выходит за мной. Когда я сажусь, он вновь сворачивается калачиком у моих ног и засыпает, радостно попукивая и вздыхая. Вот жизнь у собак, проще не бывает!
Я наблюдаю за восходом лун и появлением звезд. Это те же луны и звезды, что я видел в Прентисстауне до конца света. Снова достав книгу, я разглядываю кожаную обложку – промасленная, она блестит в лунном свете. Листаю страницы.
Интересно, моя мама тоже радовалась, когда их корабль приземлился в Новом свете? Ее сердце тоже было полно надежды на вечное счастье?
И успела ли она почувствовать его, прежде чем умерла?
От этих мыслей мне спирает грудь, я прячу дневник обратно в рюкзак и прислоняюсь головой к дощатой стене мельницы. Я слушаю плеск реки и шелест деревьев, гляжу на тени далеких холмов на горизонте, поросших лесами…
Подожду несколько минут, а потом загляну внутрь, проверю, все ли в порядке с Виолой.
В следующий миг она уже будит меня. Прошло несколько часов, в голове у меня творится черт знает что, а Виола твердит: