Слева опять появляется река, и я кричу: «Погоди!» Девчонка, здорово меня опередившая, останавливается. Я подбегаю к берегу, быстро озираюсь по сторонам, нет ли кроков, падаю и начинаю пить, загребая воду горстями. Уж очень она сладкая. Неизвестно, что в ней за дрянь после болота-то, но мне все равно, иначе я просто сдохну от жажды. Я чувствую тишину девчонки: она тоже падает рядом и пьет. Немного отодвигаюсь. Манчи жадно лакает, и между глотками все мы хрипло и тяжело дышим.
Я вытираю губы и смотрю вперед. Берег становится слишком скалистым и крутым – на таком не разбежишься, – и вверх от него уходит тропа.
Я изумленно моргаю, не веря своим глазам.
Тропа.
Девчонка поворачивается и тоже смотрит на нее. Тропа поднимается и вьется вдоль реки. Кто-то ведь ее проложил.
– Она должна вести к другому поселению, – говорю я вслух. – Должна.
И тут издалека доносится топот копыт. Тихий, но отчетливый.
Больше я ничего не говорю, потому что мы уже вскочили и летим по тропе, река остается все дальше и дальше от нас, а на другом берегу впереди маячит первая гора. На нашей стороне вдоль обрыва тянется густой лес. Тропу явно проложили люди, чтобы можно было спускаться вдоль реки.
Она широкая, тут не одна лошадь поместится, а целых пять или шесть.
До меня доходит, что никакая это не тропа. Это дорога.
Мы несемся по ней: девчонка впереди, потом я, а следом Манчи…
Вдруг я врезаюсь в девчонку и чуть не сшибаю ее с дороги вниз.
– Ты чего?! – ору я, хватая ее за руки, чтобы она не свалилась с обрыва, и одновременно пряча нож, чтобы случайно ее не порезать.
И тут мне открывается то, что увидела она.
Мост. Далеко впереди мост. Он соединяет два скалистых берега в тридцати или сорока метрах над рекой. На нашем берегу дорога заканчивается, упираясь в непроходимую чащу. То есть дальше пройти можно только по мосту.
У меня в голове начинает брезжить одна мысль.
Топот копыт становится громче. Я оглядываюсь и вижу вдали клубы пыли.
– Живо! – кричу я и обгоняю девчонку, на всех парах устремляясь к мосту.
Мы бежим по дороге вдоль обрыва, тоже взметая пыль; уши Манчи от быстрого бега прижаты к голове. Наконец мы у моста: он не пешеходный, шириной в добрых два метра. Канаты обвязаны вокруг бревен, вбитых в скалы по обоим берегам, а между ними – прочные доски.
Я осторожно наступаю на мост одной ногой, но он такой прочный, что ни капельки не прогибается. Уж мы с девчонкой и собакой без труда по нему пройдем.
Да и наши преследователи на конях тоже.
Кто бы ни построил этот мост, строили на совесть.
Я опять оглядываюсь – там, где болото переходит в реку, клубится пыль, грохочут копыта, и Шум становится все отчетливей. Мне даже чудятся слова