На минуту я теряю дар речи. Девчонка тоже молчит. Пламя полыхает, дым клубится, Манчи тяжело дышит, свесив язык, и наконец я выдавливаю:
– Виола.
Она кивает.
– Виола, – повторяю я.
Второй раз она не кивает.
– Меня зовут Тодд.
– Знаю, – отвечает девчонка.
– Так ты умеешь говорить? – спрашиваю я.
Она бросает на меня быстрый взгляд и тут же его отводит. Я поворачиваюсь к полыхающему мосту, к пелене дыма, которая скрывает от нас противоположный берег, – не знаю, спокойней мне от этого или наоборот, что лучше – видеть мэра или не видеть?
– Это… – начинаю я, но девчонка уже встает и тянет руку к сумке.
До меня доходит, что я все еще ее держу. Отдаю сумку девчонке.
– Нам пора, – говорит она. – Пошли отсюда.
У нее смешной акцент, она говорит совсем не так, как в Прентисстауне. Губы иначе обрисовывают буквы: как бы налетают на них сверху и силой придают им нужную форму. А в Прентисстауне все говорят так, словно подкрадываются к словам из-за спины и норовят ударить исподтишка.
Манчи очарован девчонкой.
– Пошли отсюда, – повторяет он и неотрывно пялится на нее, как будто она сделана из его любимой еды.
Вот сейчас, казалось бы, можно начать задавать вопросы, расспросить обо всем, что хотелось узнать – кто она, откуда, что случилось? – и мой Шум сплошь состоит из этих вопросов, они летят в девочку, точно сотня дробинок. Сказать хочется так много, что я ни слова не могу выдавить, и девчонка просто перекидывает лямку сумки через голову и проходит мимо нас с Манчи.
– Эй!..
Она оборачивается.
– Меня подожди.
Я поднимаю рюкзак с земли и закидываю за спину, говорю: «За мной, Манчи!» – и иду по дороге вслед за девчонкой.
На этом берегу дорога медленно удаляется от обрыва и пронзает насквозь заросли кустарника, огибая таким образом первую гору, которая высится слева от нас.
На повороте мы с девчонкой останавливаемся и, не сговариваясь, смотрим назад. Мост до сих пор полыхает как оголтелый, и больше всего он похож на водопад из огня. Языки пламени теперь охватили его целиком, свирепые, зеленовато-желтые. Дым такой густой, что мы до сих пор не видим мэра и его людей – ушли они или ждут… или еще чего. Кажется, оттуда летит едва слышный шепот Шума,