Поступь хаоса (Несс) - страница 6

Держась от них на порядочном расстоянии, я вхожу в яблоневую рощицу. Яблоки спелые, почти черные – съедобные, сказал бы Киллиан. Я срываю одно с ветки, откусываю, и на подбородок сразу брызжет сок.

– Тодд?

– Что, Манчи?

Я достаю из кармана свернутый пакет и начинаю бросать в него яблоки.

– Тодд?! – повторяет пес, и только тут я замечаю перемену в его голосе.

Оборачиваюсь. Манчи смотрит на спэкские постройки – шерсть дыбом, уши дрожат как ненормальные.

Я выпрямляюсь:

– Что такое, малыш?

Он уже рычит и злобно скалит пасть. В голове у меня снова начинает стучать.

– Крок? – спрашиваю я.

– Тихо, Тодд, – рычит Манчи.

– Молчу-молчу. Но что там?

– Там тихо, Тодд. – Он лает, и это настоящий собачий лай, обычное «гав!».

Меня как будто пробивает электрический заряд – еще чуть-чуть, и я стану бить током.

– Слушай, – рычит Манчи.

И я слушаю.

Слушаю.

Повожу головой в разные стороны и слышу.

Слышу дыру в Шуме.

Да быть этого не может!

Что-то очень странное притаилось там, в деревьях, или еще где – в общем, в том месте, где мои уши и мозг не слышат Шума. Как будто невидимый предмет, контур которого можно определить только по тому, как меняются очертания касающихся его предметов. Как будто вода в форме чашки, но без самой чашки. Это дыра, и все, что в нее попадает, перестает испускать Шум, вообще перестает быть. Болотная тишина совсем другая – тот же Шум, только тише городского. Но это… это похоже на контур пустоты, дыра, в которой весь Шум умолкает.

А такого не может быть.

Наш мир целиком состоит из Шума, из постоянного потока мыслей людей и всякой живности, которая встречается тебе на пути, – виной тому микроб, которым спэки заразили нас во время войны, микроб, убивший половину мужчин и всех женщин, включая мою ма, микроб, который свел с ума всех оставшихся в живых мужчин и положил конец спэкам, когда спятившие мужчины взяли в руки оружие.

– Тодд?! – Манчи ни жив ни мертв от страха. – Что такое, Тодд? Тодд?!

– Ты что-нибудь чуешь?

– Чую тишину, Тодд, – лает Манчи сперва тихо, а потом все громче и громче. – Тихо! Тихо!

И в следующий миг тишина за спэкскими постройками начинает двигаться.

Кровь ударяет в голову с такой силой, что чуть не валит с ног. Манчи прыгает вокруг меня и тявкает, тявкает как сумасшедший. Мне становится вдвое страшней, и я опять шлепаю его по заду («Ой, Тодд?»), пытаясь успокоиться.

– Нет на свете никаких дыр и никакой пустоты, – вслух говорю я. – Это не ничто, а что-то, ясно?

– Что-то, Тодд, – лает Манчи.

– Ты слышал, куда оно двинулось?

– Оно же тихое, Тодд.

– Ну, ты меня понял.

Манчи принюхивается и делает шаг в сторону спэкских зданий, потом второй и третий. Значит, мы все-таки идем на поиски. Я медленно-медленно двигаюсь в сторону самого большого растаявшего мороженого и не спускаю глаз с покосившейся треугольной дверки: не высунется ли оттуда какая-нибудь тварь? Манчи нюхает дверь, но не рычит, поэтому я делаю глубокий вдох и заглядываю внутрь.